JК
Последний рай :: Стингл Милослав
Страница: 100 из 205По-французски говорит очень плохо, Папеэте и «Роял клаб» совсем еще не знает, и вся она в точности такая, как девушки на картинах великого Гогена.
И при этом – жаркая ночь. Бедра молоденькой горничной обвиты легким паре, в волосах красные цветы гибискусов. Мне хочется задать ей какой-нибудь вопрос Но о чем спрашивать здесь, на Таити, когда наступает ночь...
Потом я задавал вопросы уже себе самому. В чем коренится, на чем основана эта глупая сентиментальность, это очарование, воздействующее и на меня, человека, который должен быть объективным и внимательным наблюдателем, а не одним из участников этой фальшивой игры? Почему именно Таити, таитяне и, конечно, таитянки уже двести лет играют главную роль в пьесе о «последнем рае». Роль приторно сладкая, часто невыносимо сентиментальная и притом, как это ни странно, иногда и правдивая.
В чем твоя притягательная сила, Таити? В чем состоят твои чары? Почему грезы и явь переплетаются здесь теснее, чем где-либо в другом месте?
На следующий день я словно отрезвел. Порт был таким же грязным, как почти все порты в мире. Клубы днем оказались похожими на давно изношенные бальные платья, а гостиница на набережной – еще более душной.
Я удрал из своей деревянной камеры еще до рассвета. Порт уже стонал голосами кранов, старающихся поднять непосильную ношу. А я отправился подальше от набережной, в центр города. Все таитяне – ведь меня на этот остров влекли именно они, а вовсе не европейские моряки или владельцы китайских баров, – выйдя на набережную из своих легких лодочек, двигались теперь в одном направлении.
И при этом – жаркая ночь. Бедра молоденькой горничной обвиты легким паре, в волосах красные цветы гибискусов. Мне хочется задать ей какой-нибудь вопрос Но о чем спрашивать здесь, на Таити, когда наступает ночь...
Потом я задавал вопросы уже себе самому. В чем коренится, на чем основана эта глупая сентиментальность, это очарование, воздействующее и на меня, человека, который должен быть объективным и внимательным наблюдателем, а не одним из участников этой фальшивой игры? Почему именно Таити, таитяне и, конечно, таитянки уже двести лет играют главную роль в пьесе о «последнем рае». Роль приторно сладкая, часто невыносимо сентиментальная и притом, как это ни странно, иногда и правдивая.
В чем твоя притягательная сила, Таити? В чем состоят твои чары? Почему грезы и явь переплетаются здесь теснее, чем где-либо в другом месте?
На следующий день я словно отрезвел. Порт был таким же грязным, как почти все порты в мире. Клубы днем оказались похожими на давно изношенные бальные платья, а гостиница на набережной – еще более душной.
Я удрал из своей деревянной камеры еще до рассвета. Порт уже стонал голосами кранов, старающихся поднять непосильную ношу. А я отправился подальше от набережной, в центр города. Все таитяне – ведь меня на этот остров влекли именно они, а вовсе не европейские моряки или владельцы китайских баров, – выйдя на набережную из своих легких лодочек, двигались теперь в одном направлении.