Повседневная жизнь в эпоху Жанны дАрк   ::   Дефурно Марселен

Среди жертв такого ограбления, рядом с принцами крови, каким был Карл Орлеанский, в то время томившийся в заточении в Лондоне, видными людьми вроде Мартена Гужа, епископа Клермонского, или бывшего главного военного казначея Жана де ла Э, мы видим простых горожан, адвокатов, прокуроров, купцов и даже ремесленников: Жан де ла Рю, башмачник, Тома Филипп, пирожник… Часть конфискованного имущества продавалась с торгов в пользу королевской казны, излишки шли на вознаграждение «отрекшихся французов», присоединившихся к английскому государю. Особенно благосклонным было отношение к кабошьенским предводителям: мясники Жан из Сент-Йона и Жан Легуа получили по три сотни ливров ежегодной ренты, определенной им с конфискованных зданий; по двести ливров назначили каждому из организаторов заговора, в 1418 г. открывшего бургиньонам ворота Парижа. Перрине Леклер, распахнувший перед ними ворота Сен-Жермен, получил, кроме того, высокий пост в парижском монетном дворе, а Жан из Сент-Йона стал казначеем – главным управляющим финансов.

Были приняты строгие меры, которые должны были воспрепятствовать каким бы то ни было сношениям между парижским населением и областями, подчинявшимися арманьякам. Горожанам запрещено было выезжать из Парижа без паспорта под страхом, что потеряют возможность вернуться обратно. Когда в 1436 г. арманьяки плотно окружили Париж, жителям столицы было под угрозой виселицы запрещено даже подниматься на укрепления, доступ туда был открыт только для часовых. Правда, необходимость снабжать город продовольствием иногда заставляла правителей Парижа смягчать суровый нрав и смиряться с тем, что жители города просят у стоявших лагерем в окрестностях арманьяков пропуска, чтобы обрабатывать свои земли.