Расскажи, расскажи, бродяга   ::   Лаврова Ольга

– Тридцать девятый кабинет, – сказала Ниночка, дрогнув ему навстречуресницами.

Знаменский благодарно улыбнулся: тридцать девятый в отличие от остальных относительно просторен и светел.

Автоматическая железная дверь с лязгом отъехала вбок, и их приняло старинное каменное узилище, все недра которого круглосуточно и неистребимо пахли па­реной капустой.

Ковальский был мошенник – обаятельная бесшабаш­ная личность лет тридцати семи. Допрос его длился не более получаса. С Ковальским работалось легко и споро, если только не пытаться его брать на пушку. Ему грозило два года (и какой уже раз!), что не лишало его юмора и оптимизма.

– Весьма содержательно, – оценил он протокол. – А ленинградские проказы не мои, верьте слову. Ковальский производит тонкие операции по удалению лишних де­нег. – Подозрения Томина задели его, так как касались довольно грубого вымогательства.

«Протокол с моих слов записан верно, замечаний и дополнений нет». Изящная кружевная строка и в конце фамилия в завитушках.

– Это я освоил, – хмыкнул он. – Вообще, я все схватываю на лету, – сделал стремительный жест, будто поймал что-то в воздухе и сунул в карман. – Это мой главный недостаток. Верно, Пал Палыч?

– Верно, Ковальский, верно. В следующий раз мы поговорим о гайке. Гаечку продали иностранному турис­ту, не припоминаете? Турист поверил, что гайка плати­новая и покрыта медью для маскировки, представляешь, Саша?

Ковальский протестующе вскинулся:

– Помилуйте, Пал Палыч!.. Александр Николаич!..