Пришествие капитана Лебядкина. Случай Зощенко.   ::   Сарнов Бенедикт Михайлович

Он не прав по форме (слишком уж разорался), но совершенно прав по существу.

У Зощенко Фома орет на человека в шляпе, даже и перед самим собой не прикидываясь, что выступает от имени правопорядка. Он выступает исключительно от своего собственного имени. Резон у него один, и это очень простой, доступный каждому резон:

– Эй, шляпа, слазь со скамьи! Мне сесть надо!..

И потрясение его рождено как раз тем, что этот простой резон возымел действие. Теперь он окончательно уверился: не врали те, что обещали ему: «Кто был никем, тот станет всем!»

То, что он был раньше «никем», а теперь стал «всем», Фома понимает весьма однозначно. Это значит, что теперь ему ложно орать на человека в шляпе и на законном основании требовать, чтобы тот встал и уступил ему место. Теперь ему вообще «все можно!». Потому что он – «имеет право».



Фома встал со скамьи и с удовольствием прошелся по залу.

Потом подошел к кассе и заглянул в окошечко.

– Куда? – спросил кассир.

– Чего куда?

– Куда билет-то, дура-голова?

– А никуда, – равнодушно сказал Фома, разглядывая помещение кассы. – Могу я посмотреть внутре кассу ай нет?

– А никуда, – сказал кассир, – так нечего и рыло зря пялить.

– Рыло? – обиженно сказал Фома. – Кому говоришь-то?

– Ишь, пьяная морда! – сердито сказал кассир. Тоже в окно глядит… Черт серый… Насосался…

Фома нагнулся к окошечку и вдруг плюнул в кассира.



Фому тоже надо понять. Раньше он и не подумал бы обидеться ни на «рыло», ни на «пьяную морду».