Пристав Дерябин (Преображение России - 4)   ::   Сергеев-Ценский Сергей

Поэтому он спросил его хотя и тихо, но внятно:

- Вы в какой партии состоите?

Действие этого вопроса было совершенно неожиданным для Кашнева: Адриан удивленно открыл глаза; они оказались у него серые, холодные и наглые.

- Пар-тии какой? Вот это та-ак!.. Это за-шит-ник!..

- Адриан! - выкрикнул отец. - Думай, что говоришь!

Тюремный надзиратель с окладистой бурой бородой и двое конвойных, бывшие тут же, оживленно переглянулись.

- Вам хочется знать, какой я партии? - обратился к Кашневу Адриан. - Я анархист-индивидуалист! Если, по-вашему, есть такая партия, то, значит, я к ней и принадлежу.

- Вы совершили грабеж в чью же пользу, хотел бы я знать?

- Странный вопрос! В свою собственную, конечно!

Говоря это, Адриан даже пожал плечами, не узкими для его лет.

- Значит, ты посягнул на чужую собственность, - повышенным тоном начал было отец, но сын перебил его хладнокровно:

- "Всякая собственность есть кража", - сказал Прудон.

- Что это, а? Что это? - уже к Кашневу обернулся старик.

- Не знаю, - пробормотал не менее его изумленный Кашнев.

А тюремный надзиратель, погладив бороду, предложил ему догадливо полушепотом:

- Может быть, желаете прекратить свидание?

- Д-да, мне, в сущности, больше не о чем говорить.

Но Адриан продолжал говорить теперь уже сам, притом поучающим тоном:

- Всякое богатство начинается с грабежа в том или ином виде. Ты напрасно горюешь, папа! Тюрьма для меня тот же технологический институт.