JК
Пробуждение барса (Великий Моурави - 1) :: Антоновская Анна Арнольдовна
Страница: 351 из 742И примерились к тем мерам, что государевы воеводы с Терки дают в Кабарду к Черкаским князем и мурзам, которые служат государю, для береженья этих недругов на зиму стрельцов по 500 и 600, а из Астрахани нагаем заволжским для береженья дают же; а Юрьи царь во всею Карталинскою и Сонскою землею хочет быть под государевою рукою..."
Стрельцы, громыхая пищалями, распахнули сводчатые ворота дома князя Чавчавадзе.
Тихо перешептываясь, архимандрит Феодосий, Эристави Ксанский, начальник тваладской белой сотни азнаур Асламаз, Саакадзе с телохранителями и дружинниками направились к Метехскому замку.
Когда Саакадзе возвращался после очередной тайной беседы с Баака Херхеулидзе, он неожиданно столкнулся на мосту с Али-Баиндуром. Али-Баиндур ожидал Саакадзе уже два часа, но обрадовался "случайной" встрече с "любимым другом" и, обняв Саакадзе, повернул в "Золотой верблюд" скрепить радость вином, крепким, как дружба грузин.
Под шумные песни, под хриплые взвизги зурны лилась беседа друзей. Чокаясь, Али-Баиндур притворно пьяным голосом пожелал успеха длинным шапкам, прибывшим из холодных стран предложить дружбу единоверцам и наконец избавить прекрасную Картли от персидского аркана.
Саакадзе сначала отклонял скользкий разговор, но под влиянием обильного угощения начал подшучивать над легковерностью друга, повторяющего предательские сведения, полученные, очевидно, от праздного глупца.
Али-Баиндур в свою очередь принялся издеваться над простодушием друга, думающего, будто длинные шапки приехали в Тбилиси скупать чурчхелы.
Стрельцы, громыхая пищалями, распахнули сводчатые ворота дома князя Чавчавадзе.
Тихо перешептываясь, архимандрит Феодосий, Эристави Ксанский, начальник тваладской белой сотни азнаур Асламаз, Саакадзе с телохранителями и дружинниками направились к Метехскому замку.
Когда Саакадзе возвращался после очередной тайной беседы с Баака Херхеулидзе, он неожиданно столкнулся на мосту с Али-Баиндуром. Али-Баиндур ожидал Саакадзе уже два часа, но обрадовался "случайной" встрече с "любимым другом" и, обняв Саакадзе, повернул в "Золотой верблюд" скрепить радость вином, крепким, как дружба грузин.
Под шумные песни, под хриплые взвизги зурны лилась беседа друзей. Чокаясь, Али-Баиндур притворно пьяным голосом пожелал успеха длинным шапкам, прибывшим из холодных стран предложить дружбу единоверцам и наконец избавить прекрасную Картли от персидского аркана.
Саакадзе сначала отклонял скользкий разговор, но под влиянием обильного угощения начал подшучивать над легковерностью друга, повторяющего предательские сведения, полученные, очевидно, от праздного глупца.
Али-Баиндур в свою очередь принялся издеваться над простодушием друга, думающего, будто длинные шапки приехали в Тбилиси скупать чурчхелы.