Пробуждение барса (Великий Моурави - 1)   ::   Антоновская Анна Арнольдовна

Уже остались позади глинобитные стены, за которыми, в низеньких лачугах, вылепленных из глины, ютились каменотесы, хаммалы, лудильщики, чувячники, гончары и другие мелкие ремесленники, с рассветарастекающиеся по великолепной столице Исфахану в поисках заработка. В этих лачугах не дымились мангалы, не стиралось белье. Весь обед состоял из сухого лаваша и чашки пресной воды, вся одежда - из грубой коричневой рвани и праздничного, сшитого из мешка плаща, висящего, как роскошь, в углу лачуги.

Изнуренные женщины слонялись по глиняным квадратам дворов, изолированные от жизни густыми чадрами и высокими стенами.

На этой молчаливой улице не слышно крика играющих детей. Им надо думать лишь о работе, и с предрассветной зари до сгущенной сини сумерек, обволакивающих исфаханские купола и минареты, их можно видеть во всех ремесленных рядах майдана. Их можно видеть у медника за чеканкой котлов, подносов, кофейников; у шорников - за грудой кожи, у чувячников согнувшимися над колодкой, в кузнице - раздувающими мехи, и у ковровщиков, где они на деревянных станках ткут ковры с замысловатыми узорами. Худые ручонки перебирают разноцветную шерсть, выполняя за шай трудные заказы персидских варданов. В глазах четырех-пятилетних детей уже сквозит беспокойство о лепешке и пресной воде. К двенадцати годам они достигают высокого мастерства с тем, чтобы к шестнадцати отдать дань туберкулезу, глазному гнойнику и другим заболеваниям.

Об этом думал сейчас юный Керим, прозванный соседями за странные мысли "волшебным каменщиком".

Выйдя из голодного квартала, он облегченно вздохнул и улыбнулся солнцу и яркой синеве неба.