JК
Против Сталина и Гитлера. Генерал Власов и Русское Освободительное Движение :: Штрик-Штрикфельдт Вильфрид Карлович
Страница: 167 из 353И, поскольку нацистский режим похоронил «европейскую идею», в окружении Власова все более распространялась идея «Великой России». И это понятно.
Но насколько генерал Власов и его окружение были захвачены этой «европейской идеей» видно из открытого письма генерала, опубликованного в марте 1943 года под заглавием «Почему я стал на путь борьбы с большевизмом» (см. Приложения). Предыстория этого документа, в общих чертах, такова:
Распространение Смоленского воззвания в оккупированных областях всё еще было запрещено. Это срывало надежды всех поддерживавших Власова немцев на радикальные изменения в политическом ведении войны. Русские, окружавшие Власова, были горько разочарованы в своих ожиданиях. Как я уже говорил, русское население спрашивало: где же Комитет? и что случилось с Власовым? Настроение населения ухудшалось с недели на неделю. Отдел ОКВ/ВПр видел необходимость предпринять что-либо.
Я не знаю, кто – Мартин или Гроте – пришел к мысли, что запрет ведь касается формально Смоленского комитета, а не Власова лично. Мартин нашел брешь в позиции ОКВ. Он рассуждал так: «Если бы Власов согласился рассказать о своей жизни и своем опыте в СССР и объяснить причины, побудившие его начать борьбу против сталинского режима, то в инструкциях нет ничего, что можно было бы истолковать против проведения такой русской акции».
Но насколько генерал Власов и его окружение были захвачены этой «европейской идеей» видно из открытого письма генерала, опубликованного в марте 1943 года под заглавием «Почему я стал на путь борьбы с большевизмом» (см. Приложения). Предыстория этого документа, в общих чертах, такова:
Распространение Смоленского воззвания в оккупированных областях всё еще было запрещено. Это срывало надежды всех поддерживавших Власова немцев на радикальные изменения в политическом ведении войны. Русские, окружавшие Власова, были горько разочарованы в своих ожиданиях. Как я уже говорил, русское население спрашивало: где же Комитет? и что случилось с Власовым? Настроение населения ухудшалось с недели на неделю. Отдел ОКВ/ВПр видел необходимость предпринять что-либо.
Я не знаю, кто – Мартин или Гроте – пришел к мысли, что запрет ведь касается формально Смоленского комитета, а не Власова лично. Мартин нашел брешь в позиции ОКВ. Он рассуждал так: «Если бы Власов согласился рассказать о своей жизни и своем опыте в СССР и объяснить причины, побудившие его начать борьбу против сталинского режима, то в инструкциях нет ничего, что можно было бы истолковать против проведения такой русской акции».