JК
Прощай, Россия! :: Кьеза Джульетто
Страница: 133 из 344А что касается «прихода к власти» и холодка почти физического наслаждения, пробежавшего по спинам этих скромных аппаратчиков (можно представить себе сладострастные судороги аппаратчиков республиканского масштаба, оказавшихся вдруг без вожжей и сознающих, какие несметные богатства оказались у них под рукой), то достаточно вспомнить фрагмент мемуаров самого Ельцина – такой откровенный, такой прозрачный и простодушно обнаруживающий культурную, этическую и политическую ограниченность этого «руководящего эшелона российских лидеров»: «Помню, как мы с Львом Сухановым впервые вошли в кабинет Воротникова, бывшего до меня Председателем Президиума Верховного Совета РСФСР.
Кабинет огромный, и Лев Евгеньевич изумленно сказал: «Смотрите, Борис Николаевич, какой кабинет себе отхватили!» Я в своей жизни уже успел повидать много кабинетов. И все-таки этот мягкий, современный лоск, весь этот блеск и комфорт меня как-то приятно кольнули. «Ну и что дальше? – подумал я. – Ведь мы не просто кабинет, целую Россию отхватили. И сам испугался крамольной мысли» 33 . Россия, низведенная до масштабов президентского кабинета. Разве этого недостаточно, чтобы раскрыть всю драму конца Советского Союза, весь этот потрясающий откат, за несколько дней уменьшивший Россию в размерах и отбросивший ее на три века назад, в допетровские границы. А то, что не существовало никакого плана, никаких конкретных очертаний будущего, со всей очевидностью вытекает из слов самого Ельцина, которыми он описывает раскол, вызванный им же 25 ноября 1991 года в самый ответственный момент переговоров между республиками. Именно об этом моменте как раз и говорится у Бурбулиса. Тогда Ельцин понял, что не в его интересах поддерживать Горбачева в последней отчаянной попытке спасти Союз, состоящий хотя бы из семи или восьми республик.
Кабинет огромный, и Лев Евгеньевич изумленно сказал: «Смотрите, Борис Николаевич, какой кабинет себе отхватили!» Я в своей жизни уже успел повидать много кабинетов. И все-таки этот мягкий, современный лоск, весь этот блеск и комфорт меня как-то приятно кольнули. «Ну и что дальше? – подумал я. – Ведь мы не просто кабинет, целую Россию отхватили. И сам испугался крамольной мысли» 33 . Россия, низведенная до масштабов президентского кабинета. Разве этого недостаточно, чтобы раскрыть всю драму конца Советского Союза, весь этот потрясающий откат, за несколько дней уменьшивший Россию в размерах и отбросивший ее на три века назад, в допетровские границы. А то, что не существовало никакого плана, никаких конкретных очертаний будущего, со всей очевидностью вытекает из слов самого Ельцина, которыми он описывает раскол, вызванный им же 25 ноября 1991 года в самый ответственный момент переговоров между республиками. Именно об этом моменте как раз и говорится у Бурбулиса. Тогда Ельцин понял, что не в его интересах поддерживать Горбачева в последней отчаянной попытке спасти Союз, состоящий хотя бы из семи или восьми республик.