Прощай, Россия!   ::   Кьеза Джульетто

Отдавая в никуда, всем и никому, азиатские степи, Москватеряет саму себя. Уничтожение «тюрьмы народов» привело к созданию пятнадцати тюрем меньших размеров, но не меньшей жестокости. К тому же россияне сами оказались заключенными, после того как веками, не по своей воле, в качестве представителей авторитарного государства, были тюремщиками.

Солженицын несет свою долю моральной ответственности. Он был пророком распада. И его не оправдают его благие намерения, поскольку он сам потребовал для российского Писателя роли, выходящей далеко за рамки литературы. За ним последовала когорта эпигонов. И если пророком двигали исключительно внутренние соображения, стремление защитить чистоту и целостность российских ценностей (неважно, насколько они были таковыми), то подражатели, последователи и популяризаторы сильно подкорректировали его идеи, увеличив количество ошибок и недоразумений. Солженицын не питал иллюзий по отношению к внешнему миру, он его отвергал. Но он недооценил его жажду власти и способность к экспансии. Он тоже переоценил российскую духовность и недооценил силу Запада. Он оказался плохим учителем, подняв флаг отступления во имя будущей духовной победы и не заметив смертоносную воронку, которая неизбежно возникла бы вместо пустоты. «Демократические» эпигоны, впрочем, пошли дальше: они создали воронку своими руками, уничтожив то немногое, что Россия могла противопоставить, и склонившись перед новыми идолами, пришедшими извне.