JК
Разбитая ваза :: Стаут Рекс
Страница: 76 из 193В сопровождении двух подчиненных он вышел из машины посреди проезжей части и подошел к стоявшему у седана агенту:
– Что тут у вас?
– Из окна выбросили бутылку виски, инспектор.
Она попала на крышу этого автомобиля и разбилась.
Мы подобрали все, что смогли, удалось также взять несколько капель виски.
– Ладно, оставьте пока все, как есть, я зайду наверх посмотрю. Перед дамой извинитесь.
– Слушаюсь, сэр. Я уже извинился. Она собирается писать на меня жалобу, обратиться к мэру и подать в суд на городские власти.
Инспектор Деймон из отдела по расследованию убийств, не слушая, пошел дальше. В этом крупном, подвижном человеке с челюстью завзятого боксера и угрюмыми глазами поэта-пессимиста не чувствовалось яростного гнева Закона, над которым насмеялись, но на самом деле инспектор был несказанно зол. Несмотря на прекрасное знание преступного мира, на готовность воспринимать его как неизбежную часть жизни большого города, даже после двадцати лет работы в нью-йоркской полиции Деймон воспринимал как личное оскорбление, наглое и беспардонное вторжение этого мира в те сферы, которые были ему чужды. Поэтому когда он вошел в роскошную приемную Помфретов и отдал агенту свою шляпу и пальто, он представлял собой не только полицейского, выполняющего свой долг, но и человека, перенесшего личное оскорбление.
– Что тут у вас?
– Из окна выбросили бутылку виски, инспектор.
Она попала на крышу этого автомобиля и разбилась.
Мы подобрали все, что смогли, удалось также взять несколько капель виски.
– Ладно, оставьте пока все, как есть, я зайду наверх посмотрю. Перед дамой извинитесь.
– Слушаюсь, сэр. Я уже извинился. Она собирается писать на меня жалобу, обратиться к мэру и подать в суд на городские власти.
Инспектор Деймон из отдела по расследованию убийств, не слушая, пошел дальше. В этом крупном, подвижном человеке с челюстью завзятого боксера и угрюмыми глазами поэта-пессимиста не чувствовалось яростного гнева Закона, над которым насмеялись, но на самом деле инспектор был несказанно зол. Несмотря на прекрасное знание преступного мира, на готовность воспринимать его как неизбежную часть жизни большого города, даже после двадцати лет работы в нью-йоркской полиции Деймон воспринимал как личное оскорбление, наглое и беспардонное вторжение этого мира в те сферы, которые были ему чужды. Поэтому когда он вошел в роскошную приемную Помфретов и отдал агенту свою шляпу и пальто, он представлял собой не только полицейского, выполняющего свой долг, но и человека, перенесшего личное оскорбление.