Путь на Грумант (Поморская быль)   ::   Бадигин Константин Сергеевич

Степан громко затопал в сенях, отряхивая снег. Охотник вошел в избу и молча стал раздеваться. Он долго возился, снимая малицу. Мороз крепко приклеил бороду к оленьему меху. - Нет зверя, пусто, - еле двигая онемевшим подбородком, сказал Степан. Хотел было дальше идти, за Черный камень, да мочи нет, мороз не пустил. С помощью Вани он разделся и стал отогревать замерзшие ноги и руки. И говорил и раздевался Степан, не поднимая головы. - Ничего, Степа, повременю, перебьюсь. Авось потеплеет, не век морозу жить, - бодрился Алексей. Шарапов взглянул на бледное, со впавшими щеками лицо Химкова, и у него защемило сердце. - Вдвоем бы идти способнее, - виновато пробормотал он. - Одному страшно. Как, Ванюха, недужишь все? Ваня молча кивнул головой. Степан мысленно ругал себя, что не усмотрел, позволил морозу отнять в такое трудное время надежного помощника. В молчании прошел этот вечер. Назавтра, выйдя из избы, Степан заприметил вдали над мертвым, однообразным морем, покрытым шероховатым ледяным панцирем, длинную полоску тумана, державшуюся на одном месте. Эта туманная полоска была как бы слабенькой, но новой нотой в скучной и монотонной песне арктической зимы. "Лед в заливе разошелся, - соображал Степан. - Какая никакая, а весна. А может, и от мороза треснул... Ишь ведь, хватает как, проклятущий",- и он, скинув рукавицу, зажал в теплой ладони помертвевший нос. Степан забрался на скалу. Теперь он ясно видел разводье, или, вернее, широкую трещину, разорвавшую лед.