Разборки в Японском море   ::   Серегин Михаил Георгиевич

Тогда Люба, положив десятку в лифчик, туда же, где она спрятала сотку, растопырила пальцы на обеих руках и четырежды сделала своеобразное движение, характерное для торговых переговоров белого человека и дикаря. Питер ответил ей странной улыбкой и недоуменным взглядом. Он порылся в кармане и достал еще двадцать долларов.

– Твенти далларз, – сказал он таким торжественным голосом, словно объявлял неприятелю, что готов с ним сразиться.

– Еще твенти, – погрозила ему пальчиком находчивая девушка.

– Икспенсив, – раздраженно покачал он головой.

– Нету? – удивилась Люба.

– Нету, – тупо повторил он, но при этом хитро улыбнулся.

Люба, хоть и не была знатоком английской словесности, была знатоком психологии, конечно, в рамках того, что ей нужно было для работы. Она заподозрила янки в желании надуть ее. К тому же она своим профессиональным глазом отметила, что карман Питера – не тот, из которого он вынимал бумажки, а другой – слегка топорщится. Там явно находился бумажник. Люба с обиженным видом бросила то, что осталось от трусов, в висевшую на гвозде сумку.

– Твенти, еще твенти и гуд, – сдерживая себя, медленно и четко произнесла она.

– Нет твенти, – развел руками янки.

– Тогда пошли, – улыбнулась она, сняла с гвоздя сумку и, приложив на всякий случай ухо к дверце, открыла ее.

Люба вовсе не была готова к тому, чтобы проглотить очередную обиду, какими была полна ее беспокойная, даже рисковая жизнь. Она твердо решила про себя, что, улучив подходящую минуту, зарядит коленом американцу по яйцам и сбежит от него.