JК
Разговоры запросто :: Роттердамский Эразм
Страница: 692 из 706Но назовешь ли ты медвяное вино сладким, если алоэ примешано гораздо больше, чем меда?
Спудей. Даже если четыре унции примешаны — и то не назову!
Гедоний. Или пожелаешь себе чесотку, оттого что в чесанье заключено какое-то удовольствие?
Спудей. Нет, если только не сойду с ума!
Гедоний. Тогда подсчитай, какая доля горечи примешана к тем лжеудовольствиям, которые рождает развратная любовь, непозволительная страсть, разгул, хмель. Я теперь опускаю самое главное — муки совести, вражду с богом, ожидание вечной казни; но есть ли, скажи, среди этих удовольствий такие, которые не тянули бы за собою целую вереницу внешних зол?
Спудей. Каких зол?
Гедоний. Снова опустим алчность, тщеславие, гнев, гордыню, зависть — любое из этих зол губительно само по себе; задумаемся над теми, что преимущественно славятся как наслаждения. Если за обильной попойкою следует лихорадка, головная боль, спазмы в желудке, расстройство в мыслях, бесчестье, потеря памяти, тошнота и рвота, дрожь во всем теле, — разве Эпикур счел бы это удовольствие желанным?
Спудей. Эпикур велел бы бежать от него, как от огня.
Гедоний. Если юноши — как это случается сплошь да рядом — из утех распутства выносят новую проказу, которую некоторые υποκοριζοντες [722] зовут «неаполитанской чесоткою» и которая превращает человека в живой труп, заставляя его еще при жизни умирать бесчисленное множество раз, — разве не кажется, что они прекрасно επικουριζειν [723] , эти юноши?
Спудей.
Спудей. Даже если четыре унции примешаны — и то не назову!
Гедоний. Или пожелаешь себе чесотку, оттого что в чесанье заключено какое-то удовольствие?
Спудей. Нет, если только не сойду с ума!
Гедоний. Тогда подсчитай, какая доля горечи примешана к тем лжеудовольствиям, которые рождает развратная любовь, непозволительная страсть, разгул, хмель. Я теперь опускаю самое главное — муки совести, вражду с богом, ожидание вечной казни; но есть ли, скажи, среди этих удовольствий такие, которые не тянули бы за собою целую вереницу внешних зол?
Спудей. Каких зол?
Гедоний. Снова опустим алчность, тщеславие, гнев, гордыню, зависть — любое из этих зол губительно само по себе; задумаемся над теми, что преимущественно славятся как наслаждения. Если за обильной попойкою следует лихорадка, головная боль, спазмы в желудке, расстройство в мыслях, бесчестье, потеря памяти, тошнота и рвота, дрожь во всем теле, — разве Эпикур счел бы это удовольствие желанным?
Спудей. Эпикур велел бы бежать от него, как от огня.
Гедоний. Если юноши — как это случается сплошь да рядом — из утех распутства выносят новую проказу, которую некоторые υποκοριζοντες [722] зовут «неаполитанской чесоткою» и которая превращает человека в живой труп, заставляя его еще при жизни умирать бесчисленное множество раз, — разве не кажется, что они прекрасно επικουριζειν [723] , эти юноши?
Спудей.