Разгром в Сент-Луисе   ::   Пендлтон Дон

Глава 21

Бывали времена, когда Маком Боланом овладевало чувство роковой неизбежности и самодостаточности событий, когда не человек управлял их ходом, а — по выражению Эмерсона — события для своих целей использовали человека как верховое животное. Сейчас наступило как раз такое время.

Слова и поступки людей, события прошлого, настоящего и будущего складывались в узоры, образовывали схему, столь совершенную по своей симметрии и гармонии, что начинало казаться, будто события существуют сами по себе, они сами себя порождают и управляют временем и жизнью, и что события и их становление более важны и сильны — и даже более реальны — сами по себе, нежели любой из вовлеченных в эти события людей.

Тут он и покоился, старый речной реликт, застывший в своей водной могиле и размышляющий о прошлом, подобно престарелому джентльмену, пережившему времена физической и умственной зрелости и скептически перебравшему все поводы для продления собственного существования. Джулио, кажется, не зря стал посмешищем «всего Востока»: «Юбилей» явно не подлежал реанимации. Красноречивые вздутия и деформации в деревянных частях судна говорили не о необходимости косметического ремонта, а о том, что дерево прогнило до основания и процесс старения зашел столь далеко, что стал уже необратимым, а от болезни, поразившей корабль, есть лишь одно лекарство: достойная кончина.

Но, конечно, в свое время «Юбилей» был весьма блестящим джентльменом. Он видывал времена и людей, которые обессмертили себя вместе с рекой в песнях и сонетах.