Революционер-демократ   ::   Устрялов Николай

И кажется, что с каждым новым касанием к ним открываются в них все новые и новые красоты, и словно все полнее и глубже, с неиспытанной и светлой свежестью ощущения погружаешься в их подвижной, неисчерпаемый смысл: пленительное чудо гения!

И опять-таки меньше всего этот солнечный оптимизм, это легкое дыхание, эти мажорные настроения радости бытия превращались у поэта в какую-либо односторонность. Меньше всего была монотонной и ущербной его целебная радиоактивность. Он умел и страдать, и сомневаться, и ненавидеть. Все краски знала его палитра, ибо все чувства знала его душа. Когда Герцен объявил "грусть, скептицизм, иронию тремя главными струнами русской лиры", - за подтверждением этой мысли он обратился не к кому другому, как к Пушкину: "нет правды на земле, но правды нет и выше". Больше того. Когда сам поэт, оглядываясь назад, оценивал свой жизненный путь, он сказал, что жизнь его "сбивалась иногда на эпиграмму, но вообще она была элегией". Однако и ирония, и эпиграмма, и элегия, все струны и все ритмы, претворенные мощным синтезом, звучали в творческом облике его всеобъемлющей и победоносной гармонией: "я жить хочу, чтоб мыслить и страдать".

Гармония! Еще древние определяли ее, как единство противоположностей. Гераклит Темный, пионер диалектики, "ум великий и могучий" (Гегель), видел в ней сочетание "противоположных напряжений", как в луке и в лире. Гармония в отличие от унисона - богатство мотивов, обилие тем, плодотворная борьба противоречий и их внутреннее, самодовлеющее преодоление.

Можно искать и находить сколько угодно "противоречий" в жизни и творчестве Пушкина.