JК
Разная любовь, разная смерть :: Уэстлейк Дональд
Страница: 196 из 204Мы знаем теперь про деньги, знаем про записку, знаем про взрыв. А кто же убил Риту?
— На этот вопрос пусть ответит Доннер, — сказал я. — Он единственный знал, где она скрывается. Мне не приходит в голову, по какой причине он мог бы сам убить ее, хотя некоторая возможность все же существует. Гораздо вероятнее, что он сообщил о местонахождении Риты кому-то другому, и тот, другой, ее убил.
Керриган покачал головой.
— Вот тут я с вами не согласен, — возразил он. — С какой стати он стал бы кому-то о Рите рассказывать?
— Он сам ее убил, мерзавец! — воскликнул Рембек. — Он понял, что его трюк не сработает, поэтому и прикончил ее.
— Кому вы о ней рассказали, Доннер? — спросил я.
— Мне, — раздался с порога женский голос.
Мы разом повернули головы к двери. Рембек не успел еще хрипло выкрикнуть “Элеонора!”, а я уже знал, кто эта женщина.
Она была худенькая — худая, тонкая как спичка, и худоба ее была такой же болезненной, как полнота Этель Доннер. Ее черное платье, с узким пояском на талии, свободно болталось на ней, словно она недавно резко потеряла в весе. В ее черных, неаккуратно собранных на макушке волосах, виднелась обильная седина.
Кто она — выдавали ее глаза: черные, горящие, безумные. Она смотрела прямо перед собой зорким ястребиным взглядом, но за ним таился туман болезненных сомнений. Подобные глаза помнились мне долго, с тех пор, когда я только начинал служить в полиции и был патрульным.
— На этот вопрос пусть ответит Доннер, — сказал я. — Он единственный знал, где она скрывается. Мне не приходит в голову, по какой причине он мог бы сам убить ее, хотя некоторая возможность все же существует. Гораздо вероятнее, что он сообщил о местонахождении Риты кому-то другому, и тот, другой, ее убил.
Керриган покачал головой.
— Вот тут я с вами не согласен, — возразил он. — С какой стати он стал бы кому-то о Рите рассказывать?
— Он сам ее убил, мерзавец! — воскликнул Рембек. — Он понял, что его трюк не сработает, поэтому и прикончил ее.
— Кому вы о ней рассказали, Доннер? — спросил я.
— Мне, — раздался с порога женский голос.
Мы разом повернули головы к двери. Рембек не успел еще хрипло выкрикнуть “Элеонора!”, а я уже знал, кто эта женщина.
Она была худенькая — худая, тонкая как спичка, и худоба ее была такой же болезненной, как полнота Этель Доннер. Ее черное платье, с узким пояском на талии, свободно болталось на ней, словно она недавно резко потеряла в весе. В ее черных, неаккуратно собранных на макушке волосах, виднелась обильная седина.
Кто она — выдавали ее глаза: черные, горящие, безумные. Она смотрела прямо перед собой зорким ястребиным взглядом, но за ним таился туман болезненных сомнений. Подобные глаза помнились мне долго, с тех пор, когда я только начинал служить в полиции и был патрульным.