Россия, которой не было - 4. Блеск и кровь гвардейского столетия   ::   Бушков Александр Александрович

В самом деле, при таком обороте дел уже не увлечешь солдат сказочками о посаженном в цепи Константине…

Милорадович сам рассказывал известному драматургу Шаховскому, как, получив известие о смерти императора Александра, разговаривал с великим князем Николаем.

Он требовал, чтобы Николай немедленно присягнул Константину. Когда Николай заикнулся, что, по словам его матери, в Государственном совете, в Сенате и Успенском соборе лежат запечатанные пакеты с завещанием покойного, Милорадович настоял, чтобы Николай сначала присягнул, а уж потом они будут вскрывать пакеты и знакомиться с последней волей усопшего…

Шаховской резонно заметил: а если Константин все же не отречется? Что-то слишком уж смело поступает граф и много на себя берет…

Милорадович, ухмыляясь, хлопнул себя по карману:

– Имея здесь шестьдесят тысяч штыков, можно быть смелым!

А ведь все знали уже, что Константин отрекся от престола!

С этими воспоминаниями перекликаются свидетельства принца Евгения Вюртембергского. В беседе с ним Милорадович крепко сомневался, что войска удастся привести к присяге Николаю – гвардия, мол, «очень привержена Константину».

Принц удивился:

– Коли уж Константин отрекся, престол естественным образом переходит к Николаю. При чем здесь гвардия?

Милорадович ответил загадочно:

– Ей бы не следовало тут вмешиваться, но она привыкла к тому и сроднилась с такими понятиями…

Этот разговор произошел то ли 8-го, то ли 9-го декабря.