Россия молодая (Книга 1)   ::   Герман Юрий

Чего бы-ыло!

Вперебой стали рассказывать об Архангельске, о том, как строятся там нынче корабли, как остался там воеводой Федор Матвеевич Апраксин...

Воронин вдруг всплеснул руками, закричал:

- Да ты стой, ты погоди, про Ваську-то Ржевского ведаешь ли?

Иевлев молча смотрел на Якима.

- Ей-ей, не ведает, ей-ей! - радовался Воронин. - До него, детушка, коне рукою не достать. Воеводою поехал в Ярославль...

Сильвестр Петрович отмахнулся.

Оба - и Луков и Воронин - стали креститься, что-де не брешут, провалиться им на сем месте, да поглотит их геенна огненная...

- Двое всего воевод ныне из нашего брата, потешных, - с грустью сказал Луков: - Федор Матвеевич - работник, да Василий Андреевич - наушник, да ябедник, да доносчик...

- Ну и нечего об сем толковать! - заключил Воронин. - Его государева воля...

Беседа этим и кончилась, началось веселье. Татарин, скаля зубы, плясал по Воронину, Луков поддавал пару - по-своему, чтобы глаза вон повылезли, хлестался наверху, орал предсмертным голосом:

- Батюшки, ахти мне, помираю, отцы! Братцы, плесните холодненького! Лихом не поминайте, детушки...

Луков, весь в мыльной пене, плясал, выпевая:

Ой, жги, жги, жги,

Разметывай!

Иевлев тихо лежал на полке, завидовал тем, кои видели Белое море нынче, кои плавали на нем, дышали добрым, крутым, соленым ветром...

После бани размякли. Воронин уговаривал татарина креститься, обещал ему за то подарить ефимков сколько унесет. Татарин посмеивался, вертел головой. В доме Родиона Кирилловича сели пить мед.