JК
Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм :: Ницше Фридрих Вильгельм
Страница: 15 из 190Это ли не настоящее и подлинное признание романтика 1830 года под личиною пессимизма 1850-го? Ведь за ним уже прелюдирует и обычный романтический финал разрыв, крушение, возвращение и падение ниц пред старой верой, пред старым Богом...
Да разве Ваша пессимистическая книга не есть сама обломок антиэллинизма и романтики, сама нечто столь же охмеляющее, сколь и отуманивающее , наркотик во всяком случае, даже некое подобие музыки, немецкой музыки? И в самом деле послушаем:
Представим себе подрастающее поколение с этим бесстрашием взора, с этим героическим стремлением к чудовищному, представим себе смелую поступь этих истребителей драконов, гордую смелость, с которой они поворачиваются спиной ко всем этим слабосильным доктринам оптимизма, дабы в целом и в полноте жить с решительностью : разве не представляется необходимым, чтобы трагический человек этой культуры, для самовоспитания к строгости и к ужасу, возжелал нового искусства, искусства метафизического утешения, трагедии, как ему принадлежащей и предназначенной Елены, и воскликнул вместе с Фаустом:
Не должен разве я стремительною мощью Единый вечный образ вызвать к жизни?
Разве не представляется необходимым? ... Нет, трижды нет, о молодые романтики, это не представляется таковым! Но весьма вероятно, что это так кончится, что вы так кончите, т. е. утешенными , как писано есть, несмотря на всё самовоспитание к строгости и к ужасу, метафизически утешенными , короче, как кончают романтики, христианами...
Да разве Ваша пессимистическая книга не есть сама обломок антиэллинизма и романтики, сама нечто столь же охмеляющее, сколь и отуманивающее , наркотик во всяком случае, даже некое подобие музыки, немецкой музыки? И в самом деле послушаем:
Представим себе подрастающее поколение с этим бесстрашием взора, с этим героическим стремлением к чудовищному, представим себе смелую поступь этих истребителей драконов, гордую смелость, с которой они поворачиваются спиной ко всем этим слабосильным доктринам оптимизма, дабы в целом и в полноте жить с решительностью : разве не представляется необходимым, чтобы трагический человек этой культуры, для самовоспитания к строгости и к ужасу, возжелал нового искусства, искусства метафизического утешения, трагедии, как ему принадлежащей и предназначенной Елены, и воскликнул вместе с Фаустом:
Не должен разве я стремительною мощью Единый вечный образ вызвать к жизни?
Разве не представляется необходимым? ... Нет, трижды нет, о молодые романтики, это не представляется таковым! Но весьма вероятно, что это так кончится, что вы так кончите, т. е. утешенными , как писано есть, несмотря на всё самовоспитание к строгости и к ужасу, метафизически утешенными , короче, как кончают романтики, христианами...