JК
Русский анархизм и евреи. XIX-XX век :: Гончарок Моше
Страница: 100 из 163В сопровождении анархиста-еврея Давида Полякова, много лет жившего к тому времени во Франции, он останавливается в доме известной феминистки Мэй Пикер.
В Париже Махно попал не в эмигрантские унылые круги, а в гущу революционеров Черного Интернационала, где "ковались ножи мировой социальной революции людьми всевозможных племен и народов".
Махно было только 35 лет. За плечами - каторга, огромное количество ранений (Семанов пишет о трех опасных для жизни со слов вдовы Махно'"), тюрьмы и концлагеря в чужих странах, бесконечное, нервное и физическое истощение.
Галина Андреевна прибывает в Париж вслед за мужем с младенцем на руках. Поселяются в маленькой съемной квартире. Французского языка, конечно, не знали. Жена Махно по специальности была учительницей словесности, но преподавать украинский язык в Париже было некому, а диплома по русскому языку у нее не было - она, окончив учительскую семинарию, училась в Киеве в университете св. Владимира, но рано бросила его, занявшись анархистской деятельностью.
Начались эмигрантские мучения, как и у двух миллионов беженцев из советской России. Впрочем, эти муки не идут ни в какое сравнение с теми мучениями, которыми впоследствии пришлось преодолеть вдове Нестора с его дочерью на родине. Но об этом позднее.
Нестор и Галина жили во Франции очень бедно, перебивались случайными заработками. Были, по сути дела, чернорабочими.
В Париже Махно попал не в эмигрантские унылые круги, а в гущу революционеров Черного Интернационала, где "ковались ножи мировой социальной революции людьми всевозможных племен и народов".
Махно было только 35 лет. За плечами - каторга, огромное количество ранений (Семанов пишет о трех опасных для жизни со слов вдовы Махно'"), тюрьмы и концлагеря в чужих странах, бесконечное, нервное и физическое истощение.
Галина Андреевна прибывает в Париж вслед за мужем с младенцем на руках. Поселяются в маленькой съемной квартире. Французского языка, конечно, не знали. Жена Махно по специальности была учительницей словесности, но преподавать украинский язык в Париже было некому, а диплома по русскому языку у нее не было - она, окончив учительскую семинарию, училась в Киеве в университете св. Владимира, но рано бросила его, занявшись анархистской деятельностью.
Начались эмигрантские мучения, как и у двух миллионов беженцев из советской России. Впрочем, эти муки не идут ни в какое сравнение с теми мучениями, которыми впоследствии пришлось преодолеть вдове Нестора с его дочерью на родине. Но об этом позднее.
Нестор и Галина жили во Франции очень бедно, перебивались случайными заработками. Были, по сути дела, чернорабочими.