Санктпетербургские кунсткамеры, или Семь светлых ночей 1726 года   ::   Говоров Александр

Шумахер выразил графу свое крайнее соболезнование и заверил, что сегодня же найдет время, чтобы ознакомиться с его патентами и рекомендательными письмами. Но эти слова вызвали у графа буквально приступ плача.

- О санта мадонна! Сегодня ночью в этом вашем доме у меня их похитили! Пропало все!

- Как, неужели все?

- О, да, да! И графская грамота, и академический диплом, и патент магистра... А какие были там высокие подписи, какие печати!

Тут Шумахер заметил, что, несмотря на плач и заламывание рук, новоявленный граф исподтишка следит за ним паучьим взглядом. Господину куратору стало зябко, и он повернулся, давая понять, что аудиенция окончена. Тогда граф Бруччи де Рафалович буквально пал к его ногам.

- А главное, главное, блистательный синьор! Главное, что у меня пропало...

Он внимательно оглядывал каждого, а все молчали, ожидая. И граф сказал выразительно, понизив голос:

- Философский камень!

3

Караульный, стоявший на площадке второго этажа в Кикиных палатах, перегнулся через перила и позвал:

- Господин корпорал Тузов, к господину библиотекариусу!

- Цыц, горластый! - подскочил к нему придворный в раззолоченном кафтане. - Принцы почивать изволят.