Сцапали   ::   Лондон Джек

Здесь уже находилось несколько бродяг, арестованных в это утро, и чуть ли не каждую минуту дверь отворялась и к нам вталкивали еще двух-трех человек. Наконец, когда в клетке набралось шестнадцать хобо, нас повели наверх, в судебную камеру. А теперь я добросовестно опишу вам, что происходило в этом "суде", ибо тут моему патриотизму американского гражданина был нанесен такой удар, от которого он никогда не мог вполне оправиться.

Итак, в судебной камере находились шестнадцать арестантов, судья и два судебных пристава. Судья, как выяснилось, исполнял одновременно и обязанности секретаря. Свидетелей не было. Граждан Ниагара-Фоллс, которые могли бы тут увидеть воочию, как в их городе совершается правосудие, также не было. Судья заглянул в список "дел", лежавший перед ним, и назвал фамилию. Один из бродяг встал. Судья посмотрел на судебного пристава.

- Бродяжничество, ваша честь, - проговорил тот.

- Тридцать дней! - сказал его честь.

Бродяга сел. Судья назвал другую фамилию - встал другой бродяга.

Суд над ним занял ровно пятнадцать секунд. Следующего осудили с такой же быстротой. Судебный пристав произнес: "Бродяжничество, ваша честь", а его честь изрек: "Тридцать дней". Так оно и шло, как по хронометру: на каждого хобо пятнадцать секунд... и тридцать дней ареста.

"Какая смирная, бессловесная скотинка! - подумал я. - Вот погодите: дойдет до меня черед, так я задам перцу его чести!" В разгар этой судебной процедуры его честь по какой-то минутной прихоти дал одному из подсудимых возможность заговорить.