Шеф гестапо Генрих Мюллер. Вербовочные беседы.   ::   Дуглас Грегори

Вы, может быть, слышали, какое он делал замечание, когда кто-нибудь говорил ему, что такой-то и такой-то человек в его министерстве еврей? «Это я решаю, кто еврей». Нет, если бы по какой-либо причине Гитлер умер до войны, Геринг стал бы главой государства, и тогда не было бы никакого беспокойства евреям, и войны точно не было бы.

С. Да, исходя из моего опыта общения с ним, я с вами согласен. Он производил впечатление очень порядочного человека, но в нём было что-то от грабителя, когда дело доходило до произведений искусства.

M. O да, это было хорошо известно. Но у Геринга было плохое сердце, и он собирался оставить свою коллекцию государству. Я думаю, ему доставляло удовольствие вешать эти вещи на стены и смотреть на них. Я уверен, что история была бы более благосклонна к нему, чём к Гитлеру.

С. А как насчёт вас самого?

М. Никто ничего не знает обо мне за исключением того, что я руководил гестапо. Я предпочитал, чтобы так было при последнем правительстве, и я тем более предпочитаю, чтобы так было и сейчас.

С. С этим мы оба можем согласиться.

М. И насчёт Геринга мы тоже согласны.

С. Да, в целом вы правы.

М. Да, и ещё одна вещь о старых евреях. Я велел официально опечатать их квартиру и уведомил гестапо Мюнхена, чтобы никто даже не пытался войти в неё. Они жили в районе Мюнхена, который не был разбомблен, так что кто знает? Когда война закончилась, они могли вернуться назад.