Сильнее смерти   ::   Ворожейкин Арсений Васильевич

Первая схватка с противником, первый бой — и я подбит! А ведь об этомвсерьез я никогда не думал. Такое положение было чуждо моему сознанию. Я видел себя только нападающим. А если иной раз и приходила на ум черная смерть, то выступала она как предмет раздумий, лично ко мне не относящихся. О своей гибели я мог думать только как о героической, громкой, торжественной.

На деле же получалось совсем не так.

С трезвой, отчетливой ясностью представил я, как мог сегодня, абсолютно никем не замеченный, оказаться похороненным под обломками своего самолета.

От такой картины ледяные мурашки прошли по спине. Естественный инстинкт боязни смерти, заглушенный нервным напряжением, заговорил только сейчас, в спокойной обстановке. Видно, и страх может опаздывать. Это хорошо, что он жжет позднее. Ой, так ли?

Страх… Только сейчас я понял, что в бою не ощущал никакого страха. А что это, хорошо или плохо? Я сравнил себя с ребенком, который не опасался огня, потому что не знал, что огонь жжет и от этого бывает больно.

Человек, впервые бухнувшийся в бассейн, закрывает глаза и ничего не видит, а только ощущает воду. Так и летчик в первом воздушном бою. Он чувствует и схватывает лишь то, с чем непосредственно соприкасается, не проникая вглубь, не охватывая общей картины.

Отдельные мгновения схватки вспыхивали в памяти одно за другим, рождая множество вопросов. Но эти вопросы и отрывочные картины проносились в голове без всякого порядка, вихрем: уж очень все было необычным.