Символ и сознание (Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке)   ::   Мамардашвили М К

Если призадуматься над теми особенностями, которые обнаруживаются в факте этой независимости символа, то можно увидеть, насколько коммуникация символов отличается от привычных способов коммуникациизнания в известных нам культурных механизмах. Здесь перед нами вообще какой-то другой принцип коммуникации, другой принцип построения самого коммуницируемого знания, принцип, о котором можно сказать следующее: завершенное знание вообще не может коммуницировать-ся, или - что если что-то "произойдет" и коммуницирует-ся, то это незавершенное знание. Этот принцип, который в "обратном" порядке реализуется применительно к культурам, здесь эксплицируется в отношении самого мыслительного содержания. Завершенная мысль вообще не передается. Может передаваться незавершенная мысль, самому ее "автору" непонятная или не обязательно понятная. Во всяком случае, здесь по-иному действуют те особенности понимания и непонимания, о которых мы говорили выше. В случае Шопенгауэра, как нам кажется, именно потому "воля" как символ и могла быть коммуницирована в историкофилософской традиции, что за ней стоит нечто, чем Шопенгауэр сам не владел как мыслью, - нечто этим символом символизированное и в нем или через него данное. Можно себе представить, что какие-то специфические философские символы фиксируют такую незавершенность и в операциях логического мышления. (То есть они выступают всегда там, в философской системе, где вырабатываются какие-то первоначальные условия для этих операций, которые сами этими операциями не являются.