JК
Смешная русская история (статьи) :: Синюков Борис Прокопьевич
Страница: 956 из 984О возврате указа не последовало, как и самого возврата. Впрочем, если вы жаждете подробностей, можно почитать мою статью «Технология российского рабства». Главное то, что этому Третьему отделению потребовалось 8 лет чтобы довести «до ума», как говорится, «материалы» к истории Петра.
Сделаю еще одно очень важное замечание и перейду к 1725 году, он ведь коротенький, меньше месяца. Пушкин получил в свои руки для написания истории Петра те документы, которые я обсуждаю вместе с вами, то есть поддельные. Вполне возможно, что Пушкину эти «документы» не понравились, он ведь недалеко от Петра жил по временной шкале и даже общался с Карамзиным. И именно поэтому его и застрелил Дантес, «приемный сын» основателя и шефа Третьего отделения Бенкендорфа. Для подтверждения этого мнения у меня есть пример Ломоносова, вполне возможно, действительного сына Петра, живого, а не придуманного. Ломоносов почти крадучись писал историю России с древних времен, и теория у него была абсолютно не «нормандская». И как раз к концу писанины этот «архангельский мужик», северный здоровяк, с детства привыкший к плаванью во льдах, «внезапно простудился» в теплом Петербурге, заболел и скончался на 54–м году жизни. Значит, историческая теория Ломоносова вполне могла быть близкой к той, которую я проповедую. Поэтому «сторонник нормандской теории» наемный из Германии академик Миллер был с Ломоносовым на ножах. После смерти светоча русской науки в его доме спецслужбы навели полный «шмон», разыскивая эти рукописи.
Сделаю еще одно очень важное замечание и перейду к 1725 году, он ведь коротенький, меньше месяца. Пушкин получил в свои руки для написания истории Петра те документы, которые я обсуждаю вместе с вами, то есть поддельные. Вполне возможно, что Пушкину эти «документы» не понравились, он ведь недалеко от Петра жил по временной шкале и даже общался с Карамзиным. И именно поэтому его и застрелил Дантес, «приемный сын» основателя и шефа Третьего отделения Бенкендорфа. Для подтверждения этого мнения у меня есть пример Ломоносова, вполне возможно, действительного сына Петра, живого, а не придуманного. Ломоносов почти крадучись писал историю России с древних времен, и теория у него была абсолютно не «нормандская». И как раз к концу писанины этот «архангельский мужик», северный здоровяк, с детства привыкший к плаванью во льдах, «внезапно простудился» в теплом Петербурге, заболел и скончался на 54–м году жизни. Значит, историческая теория Ломоносова вполне могла быть близкой к той, которую я проповедую. Поэтому «сторонник нормандской теории» наемный из Германии академик Миллер был с Ломоносовым на ножах. После смерти светоча русской науки в его доме спецслужбы навели полный «шмон», разыскивая эти рукописи.