Странствования Чайлд-Гарольда (Песнь III), Шильонский узник, Сон и другие поэмы лорда Байрона   ::   Скотт Вальтер

Трогательно описаны болезнь и тоска другого брата, юноши с более мягким и нежным сердцем:

VIII

Но он - наш милый, лучший цвет,

Наш ангел с колыбельных лет,

Сокровище семьи родной,

Он - образ матери душой

И чистой прелестью лица,

Мечта любимого отца,

Он, для кого я жизнь щадил,

Чтоб он бодрей в неволе был,

Чтоб после мог и волен быть...

Увы! Он долго мог сносить

С младенческою тишиной,

С терпеньем ясным жребий свой;

Не я ему - он для меня

Подпорой был... Вдруг день от дня

Стал упадать, ослабевал,

Грустил, молчал и молча вял.

Дальше описывается горе оставшегося в живых Бонивара. Сперва он беснуется и неистовствует от сознания своего одиночества "в сей черноте", оттого, что порвались все звенья, соединявшие его с человечеством, но постепенно впадает в оцепенение отчаяния и безразличия, и уже нет для него ни света, ни воздуха, ни даже темноты:

И виделось, как в тяжком сне,

Все бледным, темным, тусклым мне;

Все в мутную слилося тень;

То не было ни ночь, ни день,

Ни тяжкий свет тюрьмы моей,

Столь ненавистный для очей:

То было - тьма без темноты;

То было - бездна пустоты

Без протяженья и границ;

То были образы без лиц;

То страшный мир какой-то был,

Без неба, света и светил.

Потом поэт рассказывает о впечатлении, которое произвел на ум узника случайный прилет птицы, да еще вид на озеро через отдушину в стене тюрьмы.