JК
Святая Русь (Книга 3, часть 7) :: Балашов Дмитрий Михайлович
Страница: 405 из 448Да и не к сему случаю этот запрет! Что греховного в прощании с умирающим наставником своим!
Скоро деятельная натура Федора заставляет его встать. Он лихорадочно приносит дрова, хоть они уже есть, сложены у печки, накладывает в печь, вздувает огонь, бежит за водою, начинает что-то стряпать... Все это не нужно, все это есть уже, и полчашки бульона - все, что отведывает Сергий от сваренной Федором ухи, не стоили стольких забот, но Федору обязательно что-нибудь сделать для учителя, и Сергий не унимает его, только жалеет, когда Федор отлучается из кельи. Лучше бы сидел так, рядом с ним, у ложа, молчал или сказывал что!
Но вот Федор, отлучась на миг, является с большим листом александрийской бумаги, кистями и красками. Заметно краснея (он еще может краснеть!), просит наставника посидеть в кресле недвижно "мал час".
- Ты еще не забросил художества? - любопытствует Сергий.
- Отнюдь! - живо отзывается Федор. - Для своей церкви в Ростове летось писал образа "Богоматери умиление", "Святого Петра" и "Николая Мирликийского".
- Ну что ж, напиши и меня! - разрешает Сергий, потаенно улыбаясь.
Федор пишет, ставши враз серьезным и строгим. Краски у него оказались уже разведены в крохотных чашечках, уложенных в берестяную коробку. Он внимательно взглядывает, примеривается, рот у него сжат, глаза сухи и остры. Сергий смотрит все с тою же потаенной улыбкой, любуется Федором.
Скоро деятельная натура Федора заставляет его встать. Он лихорадочно приносит дрова, хоть они уже есть, сложены у печки, накладывает в печь, вздувает огонь, бежит за водою, начинает что-то стряпать... Все это не нужно, все это есть уже, и полчашки бульона - все, что отведывает Сергий от сваренной Федором ухи, не стоили стольких забот, но Федору обязательно что-нибудь сделать для учителя, и Сергий не унимает его, только жалеет, когда Федор отлучается из кельи. Лучше бы сидел так, рядом с ним, у ложа, молчал или сказывал что!
Но вот Федор, отлучась на миг, является с большим листом александрийской бумаги, кистями и красками. Заметно краснея (он еще может краснеть!), просит наставника посидеть в кресле недвижно "мал час".
- Ты еще не забросил художества? - любопытствует Сергий.
- Отнюдь! - живо отзывается Федор. - Для своей церкви в Ростове летось писал образа "Богоматери умиление", "Святого Петра" и "Николая Мирликийского".
- Ну что ж, напиши и меня! - разрешает Сергий, потаенно улыбаясь.
Федор пишет, ставши враз серьезным и строгим. Краски у него оказались уже разведены в крохотных чашечках, уложенных в берестяную коробку. Он внимательно взглядывает, примеривается, рот у него сжат, глаза сухи и остры. Сергий смотрит все с тою же потаенной улыбкой, любуется Федором.