JК
Святая Русь (Книга 3, часть 7) :: Балашов Дмитрий Михайлович
Страница: 69 из 448Боярам еговым невтерпеж стать великокняжескими да Акинфичей спихнуть!
Он крупно откусил от сырой луковицы, жевал, с удовольствием чуя забористую свежесть молодого лука.
- Добрый, мать, нонеча лук у нас! - щурился, думал. - На Акинфичей у многих зуб! Как бы ищо дело-то не повернулось теперь!
Мать со значением поджала сухие губы запавшего после потери многих зубов рта, перекрестилась, отодвигая от себя мису.
- Вы уж, мужики, не выдайте вашего княжича! - сказала.
И Маша, прервав свою задумчивую углубленность в то великое, что происходило и сотворялось в ней самой, тревожно глянула на мужа. Неужто опять какая свара княжая и ей опять страшить и готовиться к бегству от тех же вездесущих литвинов или татар? Ибо чем кончаются княжеские свары на Руси, знала каждая жонка, вдосталь насидевшаяся в лесных схронах, в куче таких же, как она, сорванных со своих мест баб и старух, копошащихся и пищащих детей, сыри, грязи, нечисти, холода и ужаса возможного плена, за которым ежели не смерть, то угон в дали дальние, на невольничьи рынки Кафы и Сарая... И государыня-мать поняла без слов прорвавшийся ужас Маши, уже испытавшей подобное, положила сухую долонь ей на трепетные потные пальцы, сказала, успокаивая, твердо:
- Нонь до того не дойдет! (А про себя: "Господи, не попусти!" Ей-то не раз уже приходило бежать да скрываться от ворога.)
- Баба, а у нас будет война, да? - подал голос маленький Иван, только это и уразумевший из застольной беседы старших.
Он крупно откусил от сырой луковицы, жевал, с удовольствием чуя забористую свежесть молодого лука.
- Добрый, мать, нонеча лук у нас! - щурился, думал. - На Акинфичей у многих зуб! Как бы ищо дело-то не повернулось теперь!
Мать со значением поджала сухие губы запавшего после потери многих зубов рта, перекрестилась, отодвигая от себя мису.
- Вы уж, мужики, не выдайте вашего княжича! - сказала.
И Маша, прервав свою задумчивую углубленность в то великое, что происходило и сотворялось в ней самой, тревожно глянула на мужа. Неужто опять какая свара княжая и ей опять страшить и готовиться к бегству от тех же вездесущих литвинов или татар? Ибо чем кончаются княжеские свары на Руси, знала каждая жонка, вдосталь насидевшаяся в лесных схронах, в куче таких же, как она, сорванных со своих мест баб и старух, копошащихся и пищащих детей, сыри, грязи, нечисти, холода и ужаса возможного плена, за которым ежели не смерть, то угон в дали дальние, на невольничьи рынки Кафы и Сарая... И государыня-мать поняла без слов прорвавшийся ужас Маши, уже испытавшей подобное, положила сухую долонь ей на трепетные потные пальцы, сказала, успокаивая, твердо:
- Нонь до того не дойдет! (А про себя: "Господи, не попусти!" Ей-то не раз уже приходило бежать да скрываться от ворога.)
- Баба, а у нас будет война, да? - подал голос маленький Иван, только это и уразумевший из застольной беседы старших.