JК
Святая Русь (Книга 3, часть 8) :: Балашов Дмитрий Михайлович
Страница: 23 из 313Вони больше! Выкинь!
Тут же, ощупав карманы и отбрав кошель, его с кметями подтащили к порогу и прямо-таки выкинули в снег.
Избитые, пешие, кое-как добрались они до своих, до давешней сторожи, и, чего-то съев и чего-то выпив, разыскавши каких-то коней, поскакали назад.
Иван плохо помнил обратную дорогу. Где-то спали, зарывшись в сено, где-то меняли коней... Наверно, хорош был вид у Федорова, ежели княжеского рынду, глянувшего ему в лицо, шатнуло посторонь.
Куда-то вели. Плескали в лицо водою. С заплывшими глазами, с разбитыми губами, непохожий сам на себя, предстал он наконец перед князем Василием.
- Вина моя! - сказал. - На глазах убили! Ничего содеять было нельзя!
- Грамота где?! - По напряженному взору великого князя понял, что, попади грамота в руки торжан, и ему, Ивану, несдобровать бы было.
- Сожог! - отмолвил. Князь продолжал глядеть оцепеневшим блистающим взором. - В хлебную печь кинул! По счастью, в поварню заволокли! - пояснил Иван, не ставши рассказывать уже, как искал ее на дворе, в гуще тел, на кровавом снегу, только теперь изумившись тому, что нашел-таки!
У Василия как отпустило: опали плечи, помягчел взор.
- Точно сгорела?
- Сам зрел!
- Ну иди! - разрешил князь. - Тебе сейчас не до похода, чую. Отоспись, в бане выпарься. А ратных в Торжок посылаю тотчас! Надобно проучить! - высказал он с угрозою. И по отемневшему взору молодого князя понял Иван, что торжичанам пощады не будет.
Так началась, растянувшаяся почти на год, новая война с Новгородом.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Московская рать вступила в Торжок без боя.
Тут же, ощупав карманы и отбрав кошель, его с кметями подтащили к порогу и прямо-таки выкинули в снег.
Избитые, пешие, кое-как добрались они до своих, до давешней сторожи, и, чего-то съев и чего-то выпив, разыскавши каких-то коней, поскакали назад.
Иван плохо помнил обратную дорогу. Где-то спали, зарывшись в сено, где-то меняли коней... Наверно, хорош был вид у Федорова, ежели княжеского рынду, глянувшего ему в лицо, шатнуло посторонь.
Куда-то вели. Плескали в лицо водою. С заплывшими глазами, с разбитыми губами, непохожий сам на себя, предстал он наконец перед князем Василием.
- Вина моя! - сказал. - На глазах убили! Ничего содеять было нельзя!
- Грамота где?! - По напряженному взору великого князя понял, что, попади грамота в руки торжан, и ему, Ивану, несдобровать бы было.
- Сожог! - отмолвил. Князь продолжал глядеть оцепеневшим блистающим взором. - В хлебную печь кинул! По счастью, в поварню заволокли! - пояснил Иван, не ставши рассказывать уже, как искал ее на дворе, в гуще тел, на кровавом снегу, только теперь изумившись тому, что нашел-таки!
У Василия как отпустило: опали плечи, помягчел взор.
- Точно сгорела?
- Сам зрел!
- Ну иди! - разрешил князь. - Тебе сейчас не до похода, чую. Отоспись, в бане выпарься. А ратных в Торжок посылаю тотчас! Надобно проучить! - высказал он с угрозою. И по отемневшему взору молодого князя понял Иван, что торжичанам пощады не будет.
Так началась, растянувшаяся почти на год, новая война с Новгородом.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Московская рать вступила в Торжок без боя.