Святая Русь (Книга 3, часть 8)   ::   Балашов Дмитрий Михайлович

- Мне ученый муж один некогда сказывал: дьявол - это пустота, тьма, разрушающая все живое, как... Ну... Прорубь. Во льду весной! Края-то тают, исчезают словно, а сама прорубь растет и растет.

- Ну, и когда наступит конец?

- Когда мы перестанем любить друг друга да работати Господу!

- Опять тот же ответ?!

- Опять тот же. Иного и измыслить не можно!

Васька глянул на Ивана, в синих глазах его мелькнул насмешливый огонек:

- Ты, Иван, философ! А мне ныне дак попросту хорошо! И дышится легко у вас! Пыли нет! Так бы все ехал и ехал, без конца! Што ето там, бурая корова?

- Лось! Они по осеням выходят на поля.

- Затравить бы!

- Нельзя. Куды мясо денем? Да и, кажись, княжие угодья тута! Подалее ежели, мочно, а тут нельзя.

Замолчали.

Поздняя осень! Еще несколько дней ветром высушит землю, и пойдет снег, укрывая поля и рощи до нового тепла, до новой весны.

- Иване! А Лутоня меня и вправду примет? - вновь нарушает молчание Васька.

- А вот увидишь! - незаботно сплевывая, отвечает Иван и, щурясь, озирает далекое поле с кромкою синего леса за ним.

- Княжая запашка, верно? - прошает не очень уверенно Васька. Видишь, и межей нет!

По стерне вдали бродили овцы, скоро запоказывались и крыши села.

- Не, - возражает Иван, - тута, кажись, Афинеевские угодья, и запашка боярская, а не княжая!

Спускается вечер. Оба погоняют коней.

- Заночуем в Рузе! - говорит Иван, и Васька молча склоняет голову: в Рузе, так в Рузе...