JК
Ритуал последней брачной ночи :: Платова Виктория
Страница: 23 из 103Чертова «Миральва» была мне также безразлична, как и воинственная мужская анатомия: тело и тело, вино и вино, одно из тысяч, — но Олев Киви!.. Он устроил из пошленького первого тоста настоящий ритуал! Вначале он пил медленно, маленькими глотками, прислушиваясь к себе. А потом, не ввдержав, опрокинул в себя остатки муската. Как будто бежал изо всех сил к своему прошлому.
Бежал и боялся опоздать.
Отставив пустой бокал, он откинулся на спинку кресла и снова принялся пожирать меня глазами, — как и тогда, в филармонии. Вот тут-то я и поняла, что его блеклые эстонские очи вступили в явное противоречие с его таким же блеклым умишком: «jaa, jaa, jaa» [6] , — нашептывали очи, «mitte, mitte, mitte» [7] , — настаивал умишко.
«Нет. Этого не может быть».
Необычайным усилием воли Олев Киви шуганул распоясавшийся организм. И снова обратился ко мне.
— Я видел вас в филармонии сегодня, — пролепетал он. — Ведь это были вы?
— Неужели вы в состоянии рассматривать зал во время концерта? — уклонилась от прямого ответа я.
— Все не так… — он пощелкал пальцами, подбирая выражение. — Я увидел вас, потому что… потому что хотел увидеть…
Не закончив, он снова потянулся к спасительной «Миральве» (заказанной, между прочим, на наши со Стасом денежки) и снова опрокинул в себя бокал.
— То место, на котором вы сидели…
— Я всегда заказываю билеты именно на него, — я понимала подвыпившего виолончелиста с полуслова. Стас мог быть мной доволен.
— Maania [8] , — жалобно пробормотал он.
Бежал и боялся опоздать.
Отставив пустой бокал, он откинулся на спинку кресла и снова принялся пожирать меня глазами, — как и тогда, в филармонии. Вот тут-то я и поняла, что его блеклые эстонские очи вступили в явное противоречие с его таким же блеклым умишком: «jaa, jaa, jaa» [6] , — нашептывали очи, «mitte, mitte, mitte» [7] , — настаивал умишко.
«Нет. Этого не может быть».
Необычайным усилием воли Олев Киви шуганул распоясавшийся организм. И снова обратился ко мне.
— Я видел вас в филармонии сегодня, — пролепетал он. — Ведь это были вы?
— Неужели вы в состоянии рассматривать зал во время концерта? — уклонилась от прямого ответа я.
— Все не так… — он пощелкал пальцами, подбирая выражение. — Я увидел вас, потому что… потому что хотел увидеть…
Не закончив, он снова потянулся к спасительной «Миральве» (заказанной, между прочим, на наши со Стасом денежки) и снова опрокинул в себя бокал.
— То место, на котором вы сидели…
— Я всегда заказываю билеты именно на него, — я понимала подвыпившего виолончелиста с полуслова. Стас мог быть мной доволен.
— Maania [8] , — жалобно пробормотал он.