Ритуал последней брачной ночи   ::   Платова Виктория

Педик ретировался, оставив после себя запах селедки в молочном соусе; он сдался. Но я, в отличие от него, сдаваться не собиралась.

— Кажется, ваши друзья недовольны…

— Не обращайте внимания… Варя, — он выговорил мое имя осторожно и ласково, привыкая к новому для него сочетанию букв.

— Мне тоже пора.

— Вы уходите? — Голос его задрожал, как виолончельная струна в финале сюиты № 1 соль мажор И. С. Баха. Задрожал и сорвался.

Бедняжка, в который раз подумала я.

— Да, — я привстала, демонстрируя серьезность намерений. — И спасибо за концерт, Олев. Вы были великолепны… Как всегда.

— Но… Вы ведь ушли после первого отделения.

Так, значит, ты следил за мной? Хорошенькое дельце.

Я в очередной раз поймала себя на мысли о том, что Стас знал, что делает, когда расставлял силки: ловля на живца, вот как это называется.

— Вы ведь ушли, — продолжал настаивать эстонец. — Почему вы ушли?

— И того, что я услышала, было достаточно, — ляпнула я первое, что пришло в голову. — Ваша музыка разрывает мне сердце.

Мое насквозь лживое, да еще приправленное подобострастной лестью объяснение было шито белыми нитками, но Олев Киви с готовностью клюнул на него. И не выказал никакого желания расстаться со мной.

— Вам нравится виолончель?

Я внутренне содрогнулась, но сумела взять себя в руки:

— Мне кажется, в этом инструменте заключена душа создателя.