JК
Тайны Московской Патриархии :: Богданов Андрей Петрович
Страница: 405 из 439А теперь они такое великое дело пишут к нам одни, мимо патриарха, Священного Собора и не по совету всех людей Московского государства: это их к нам первое недобро, да и всем людям Московского государства, думаем, будет в том великое сомнение и скорбь – чтоб от того кровь христианская вновь не пролилась!»
В ответ на ядовитое замечание панов, что духовным лицам нечего вмешиваться в государственные дела, послы сделали очень важное заявление об официальной роли московского первосвященника в Российском государстве вообще и в период междуцарствия в особенности:
«Изначала у нас в Русском государстве при прежних великих государях так велось: если великие государственные или земские дела начнутся, то великие государи наши призывали к себе на собор патриархов, митрополитов и архиепископов и с ними о всяких делах советовались, без их совета ничего не приговаривали.
И почитают государи наши патриархов великою честию, встречают их, и провожают, и место им сделано с государями рядом – так у нас честны патриархи, а до них были митрополиты. Теперь мы стали безгосударны – и патриарх у нас человек начальный, без патриарха теперь о таком великом деле советовать непригоже.
Когда мы на Москве были, то без патриархова ведома никакого дела бояре не делывали, обо всем с ним советовались, и отпускал нас патриарх вместе с боярами. О том гетману Станиславу Станиславичу известно, да и в верющих грамотах, и в наказе, и во всяких делах вначале написан у нас патриарх. И потому нам теперь без патриарховых грамот по одним боярским нельзя делать. Как патриарховы грамоты без боярских – так боярские без патриарховых не годятся. Надобно теперь делать по общему совету всех людей, – говорили послы, понимая, что этот «совет» и выражает Гермоген, отказываясь сдаваться на милость Сигизмунда, – не одним боярам, всем государь надобен, и дело нынешнее общее всех людей, такого у нас дела на Москве не бывало!»
О влиянии Гермогена на духовенство высказался митрополит Филарет, когда паны сенаторы яснее сформулировали волю Сигизмунда, на которую бояре приказывали послам «класться»:
«Сами вы знаете, что нам, духовному чину, отец и начальник святейший патриарх.
В ответ на ядовитое замечание панов, что духовным лицам нечего вмешиваться в государственные дела, послы сделали очень важное заявление об официальной роли московского первосвященника в Российском государстве вообще и в период междуцарствия в особенности:
«Изначала у нас в Русском государстве при прежних великих государях так велось: если великие государственные или земские дела начнутся, то великие государи наши призывали к себе на собор патриархов, митрополитов и архиепископов и с ними о всяких делах советовались, без их совета ничего не приговаривали.
И почитают государи наши патриархов великою честию, встречают их, и провожают, и место им сделано с государями рядом – так у нас честны патриархи, а до них были митрополиты. Теперь мы стали безгосударны – и патриарх у нас человек начальный, без патриарха теперь о таком великом деле советовать непригоже.
Когда мы на Москве были, то без патриархова ведома никакого дела бояре не делывали, обо всем с ним советовались, и отпускал нас патриарх вместе с боярами. О том гетману Станиславу Станиславичу известно, да и в верющих грамотах, и в наказе, и во всяких делах вначале написан у нас патриарх. И потому нам теперь без патриарховых грамот по одним боярским нельзя делать. Как патриарховы грамоты без боярских – так боярские без патриарховых не годятся. Надобно теперь делать по общему совету всех людей, – говорили послы, понимая, что этот «совет» и выражает Гермоген, отказываясь сдаваться на милость Сигизмунда, – не одним боярам, всем государь надобен, и дело нынешнее общее всех людей, такого у нас дела на Москве не бывало!»
О влиянии Гермогена на духовенство высказался митрополит Филарет, когда паны сенаторы яснее сформулировали волю Сигизмунда, на которую бояре приказывали послам «класться»:
«Сами вы знаете, что нам, духовному чину, отец и начальник святейший патриарх.