JК
Токей Ито (Сыновья Большой Медведицы - 3) :: Вельскопф-Генрих Лизелотта
Страница: 47 из 503Моя жизнь -это наши палатки, наши женщины, дети, моя жизнь - это мои товарищи. И мои товарищи мне дороже, чем моя жизнь! - Чапа - Курчавый произнес все это очень тихо, взгляд его был устремлен на дощатую переборку конюшни, и ничто не выдавало его чувств.
На следующее утро Генри-Генри сидел у себя в комнате и перебирал содержимое бумажника. Да куда же запропастился этот ниггер? Ага, стук копыт! Значит, все-таки у парня заговорила совесть и он ведет ему лошадь.
Молодой инженер, он же - курьер и газетный корреспондент, выбрался наружу и взгромоздился на коня. Быстрой рысью он поскакал через двор. Ворота раскрылись перед ним. Завывал северный ветер, но солнце светило ярко, и небо над холмистой прерией было голубым. Генри миновал ворота. От столба отделилась высокая фигура в хлопчатобумажной рубашке, бархатных штанах в пончо. Черные, расчесанные на пробор волосы были заплетены в косы, черты худого лица искажены черно-белой раскраской.
Жестом, похожим на жест Роуча, Генри плеткой указал скороходам, что их место впереди. Он пустил кона в галоп и, несмотря на свое состояние, испытывал безумную радость, что и скороходам придется бежать так же быстро. Однако казалось, им это не стоило никаких усилий. Генри же в седле выматывался, пожалуй, больше, чем они.
Около полудня ландшафт изменился. Трава стала чахлой, под копытами запылил песок. Форт Рэндол давно исчез из поля зрения. Генри сделал остановку и поел. Скороходы безмолвно ждали.
И остальной день прошел в дороге.
На следующее утро Генри-Генри сидел у себя в комнате и перебирал содержимое бумажника. Да куда же запропастился этот ниггер? Ага, стук копыт! Значит, все-таки у парня заговорила совесть и он ведет ему лошадь.
Молодой инженер, он же - курьер и газетный корреспондент, выбрался наружу и взгромоздился на коня. Быстрой рысью он поскакал через двор. Ворота раскрылись перед ним. Завывал северный ветер, но солнце светило ярко, и небо над холмистой прерией было голубым. Генри миновал ворота. От столба отделилась высокая фигура в хлопчатобумажной рубашке, бархатных штанах в пончо. Черные, расчесанные на пробор волосы были заплетены в косы, черты худого лица искажены черно-белой раскраской.
Жестом, похожим на жест Роуча, Генри плеткой указал скороходам, что их место впереди. Он пустил кона в галоп и, несмотря на свое состояние, испытывал безумную радость, что и скороходам придется бежать так же быстро. Однако казалось, им это не стоило никаких усилий. Генри же в седле выматывался, пожалуй, больше, чем они.
Около полудня ландшафт изменился. Трава стала чахлой, под копытами запылил песок. Форт Рэндол давно исчез из поля зрения. Генри сделал остановку и поел. Скороходы безмолвно ждали.
И остальной день прошел в дороге.