Роковое кресло   ::   Леру Гастон

Но мсье Гаспар Лалует, слегка откашлявшись, прочистив горло, заявил:

— Ничего, ничего, господа! Я продолжаю! Итак, я говорил.., говорил… А-а, я говорил, что столь безвременно ушедший от нас бедный Мартен Латуш…

Ах, как он был прекрасен и спокоен, папаша Лалует! И как уверен в себе! Да-да, абсолютно уверен! Он говорил о смерти других с легкостью человека, который никогда не должен умереть. Ему аплодировали так, что в зале дрожали стекла. Это был какой-то исступленный восторг. Особенно безумствовали дамы. Они срывали перчатки, чтобы громче хлопать в ладоши, ломали свои веера, вскрикивали от восторга и удовольствия. Это было необычное зрелище для академического собрания. По лицу мадам Лалует, которую поддерживали две верные подруги, побежали два неиссякаемых ручейка счастливых слез. Значит, Лалует говорил хорошо.

Он нашел ключ к разгадке, и ничто больше не прерывало его речь. Он играл голосом, взмахивал рукой, даже изгибался.

Но вот почему он воскликнул «Ага!»?

«Ага» — потому что в тот день, когда он один отправился в Варенну и потом сбежал от Лустало, он добрался до вокзала как раз, чтобы успеть вскочить в поезд на Париж. В купе оказалась дама, которая стала визжать как поросенок. Это было закрытое купе, и из него не было выхода в вагон. Мсье Лалует понял, что его приняли за убийцу. И чем больше он успокаивал даму, тем сильнее та кричала. А на следующей станции позвала начальника поезда, который сделал Лалуету замечание и обвинил его, в том, что сел в купе для «одиноких дам».