На краю привокзальной площади у передвижного хлебного магазинчика стояла желтая вазовская «шестерка». Слава показал на нее и попросил:
– Возле того «жигуленка» тормозни. Скажу тебе «спасибо» и «до свидания».
– Ладно, чего там, – буркнул Дима, останавливая «Паджеро».
Голубев спрыгнул с подножки джипа на асфальт. Не успел он сделать и трех шагов, как от магазинчика послышался громкий шепелявый голос:
– Вячеслав Дмитрич!..
Слава повернул голову. На магазинном крылечке стоял с буханкой хлеба в руке приземистый и пухлый, словно колобок, лысый ветеран войны Пимен Карпович Купчик. Щуря от вечернего солнца узкие глазенки, старик приветливо улыбался. Голубев подошел к давнему знакомому. Пожимая ему руку, сказал:
– Привет, Карпыч.
– Здрав-желаю, ваш-бродие! – шутливо гаркнул Купчик и посмотрел вслед удалявшемуся «Паджеро». – Районная милиция уже на забугорных дразнилках стала ездить?
Слава улыбнулся:
– «Дразнилки» будут у районной милиции, когда на горе рак свистнет.
– Не отчаивайся, Дмитрич. Я тоже полагал, что до гробовой доски буду кряхтеть за баранкой запорожского «кузнечика», а теперь… – старик показал на желтые «Жигули». – Глянь, на какой приятной «шестерочке» катаюсь.
– Это твоя? – удивился Голубев.
– Собственная.
– На чем разбогател?
– С хрена ли загуляли. Кроме ветеранской пенсии, никакого приварка нету.