Ты и твое имя   ::   Успенский Лев

Почему бы нам, спокойно пользуясь именем Людмила, отвергать ее сверстницу Рогнеду? Но вот тут-то и обнаруживается, какая тонкая вещь человеческие имена, каким сложным условиям должно удовлетворять слово, чтобы им мог быть назван человек.

Назвать мальчика Ратмиром можно, а Русланом— нет. В чем дело: оба имени почерпнуты ведь из одного запаса? Да, но слово Руслан уже давно успело стать для нас «собачьим» именем: так часто зовут псов. Дайте его сыну — и в школе начнут дразнить мальчишку. Полканом, если не Барбосом, это уж как пить дать. Не подходит и Рогдай; прислушайтесь, — разве вы не слышите в нем внятного сочетания двух слов: «рог» и «дай»? С Рогнедой тоже не все спокойно: кроме «рога», в этом слове таится и «гнедая масть», если не что-нибудь еще менее приятное. Не потому ли из многих древнерусских женских имен заново привилось у нас только одно — Светлана? Вот уж тут ни к чему не придерешься: светлое, милое, красивое имя!

Посмотрите на дело и с другой стороны: Светлану легко превратить в Светку, Светочку, Свету, Светик. А попытайтесь сделать что-нибудь подобное с Рогнедой… Рогуля? Гнедочка! Гнедка?

Другой изъян у имен западного происхождения: они просто чужды нашему слуху; они выглядят в большинстве своем вычурными, претенциозными, как какая-нибудь шляпа необыкновенного фасона, которой не носит почти никто. Одно дело — под картинкой, изображающей рыцарский турнир, найти подпись;

И к рыцарю вдруг своему обратясь,

Кунигунда сказала, лукаво смеясь…

Ф. Шиллер. «Перчатка»

Тут всё на месте.