JК
УРОЖАИ И ПОСЕВЫ :: Гротендик Александр
Страница: 427 из 452Положение института в первые годы его существования было весьма ненадежно: небыло ни постоянного источника средств (IHES держался тогда лишь щедростью нескольких компаний-меценатов), ни помещения - если не считать зала, который
Примечания
нам (с видимой неохотой) предоставляла на дни семинара Fondation Thiers в Париже {90} . Я чувствовал себя, вместе с Дьедонне, как бы «научным соучредителем» IHES и всерьез собирался до конца своих дней трудиться под сенью нашего института. Я просто жил его жизнью - но когда для меня начались времена невеселых откровений, никто из коллег не разделил со мною моих тревог: все, что я говорил и делал, в институте принимали равнодушно, если не настороженно. Решив уйти из IHES, я переживал это событие, как отречение от своего второго «я». Но позднее я понял, что этот разрыв принес мне освобождение.
Сегодня, оглядываясь назад, я вижу, что в то время я уже начинал испытывать потребность в обновлении - с каких пор, сказать не берусь. Не случайно за год до ухода из IHES я в один прекрасный день совершенно забросил математику (оставив неразрешенными задачи, так увлекавшие меня накануне) и ударился в биологию. (Произошло это под влиянием моего друга-биолога, Марсеа Димитреску.) Я думал заняться этим всерьез: духу нашего института, его многонаправленности, мой выбор как будто вполне соответствовал. Но моих проблем, по сути, он разрешить не мог. Жажда обновления искала выхода - и не могла найти его в обстановке «научной парильни».
Примечания
нам (с видимой неохотой) предоставляла на дни семинара Fondation Thiers в Париже {90} . Я чувствовал себя, вместе с Дьедонне, как бы «научным соучредителем» IHES и всерьез собирался до конца своих дней трудиться под сенью нашего института. Я просто жил его жизнью - но когда для меня начались времена невеселых откровений, никто из коллег не разделил со мною моих тревог: все, что я говорил и делал, в институте принимали равнодушно, если не настороженно. Решив уйти из IHES, я переживал это событие, как отречение от своего второго «я». Но позднее я понял, что этот разрыв принес мне освобождение.
Сегодня, оглядываясь назад, я вижу, что в то время я уже начинал испытывать потребность в обновлении - с каких пор, сказать не берусь. Не случайно за год до ухода из IHES я в один прекрасный день совершенно забросил математику (оставив неразрешенными задачи, так увлекавшие меня накануне) и ударился в биологию. (Произошло это под влиянием моего друга-биолога, Марсеа Димитреску.) Я думал заняться этим всерьез: духу нашего института, его многонаправленности, мой выбор как будто вполне соответствовал. Но моих проблем, по сути, он разрешить не мог. Жажда обновления искала выхода - и не могла найти его в обстановке «научной парильни».