Страница:
40 из 105
Заколебавшись у порогга, я услыхал голос из мастерской: "Привычка к колебаниям разрушет привычку к решениям. Входи7.
В неуместном здесь плетеном кресле сидел пожилой мужчина в безукоризненном белом одеянии и курдском тюрбане с бахромой. Склонившись над столом, он с бесконечной тщательностью гравировал иероглифы на медном диске, лежавшем перед ним. Я неуклюже стоял, пока он не поднял голову и не пригласил меня сесть. Я сел и, запинаясь, задал вопрос на полуперсидском; полуарабском:
-- Где я могу найти мастера Атауллаха?
Нахмурившись, он поднял голову: "Кто называет меня мастером?7
Я снова запнулся: "Шейх Даул из Кербалы7.
"Это не так7, -- раздалось в ответ, и он снова склонился над диском.
Я стал вспоминать. Употребил ли Шейх Даул этот термин? Обязательно ли человек, учивший Гурджиева, был Учителем? Затем на меня нахлынули воспоминания от инцинденте с ковром, и я объявил: "Нет, я сам употребил термин "Мастер7, так как вы обучали человека, которого я был бы горд назвать Учителем7.
Старик поднялся и сел на груду козьих шкур.
-- Вы не обладаете способностью знать. Учитель я или нет. Уж не хотите ли вы мне польстить, мне, человеку, борода которого все равно была бы длиннее вашей, даже если бы вы отращивали ее с раннего детства. Кого это, по-вашему, я учил?
-- Гурджиева -- Джурджизаде из Армении. Шейх Даул сказал... -- И я замолчал, ибо Шейх Даул ничего такого не говорил. Он велел мне разыскать Кармани, а я понял, как само собой разумеющееся, что он был еще одним учителем Гурджиева.
|< Пред. 38 39 40 41 42 След. >|