Утро - Ветер - Дороги   ::   Мухина-Петринская Валентина Михайловна

Но земля была сырая, и мы только постояли, обнявшись. Мы были в плащах и шли быстро, к тому же день солнечный, и все же мы немного продрогли. Осень... И вдруг я замерла, услышав далекое курлыканье. Высоко-высоко, в прозрачной голубизне, уже тронутой желтизной заката, летели клином журавли. Летели, вытянув шею, откинув назад длинные ноги, и трубно мурлыкали... Только теперь они летели на юг.

- Зина,! - закричала я.

Что-то говорил мне взволнованный Ермак. Он знал... Я ему рассказала.

Быстро летели журавли и скоро скрылись в голубом тумане, но все еще доносилось их глухое курлыканье - все слабее и слабее.

Эх, если бы и вправду возможно было так, чтоб человек не умирал, а парил бы в синеве вместе с журавлями...

Не спеша спустились с холма. У меня вдруг ослабели ноги, и я тяжело повисла на руке Ермака. Мы молча подходили к железнодорожной линии, когда Ермак, над чем-то глубоко задумавшийся, вдруг сказал нетерпеливо и страстно:

- Самое большое зло, которое можно причинить человеку, это не дать ему осуществить себя. Каждый Человек - единственный от природы на все времена, ведь даже узор на пальцах не повторяется, а не то что склад души! Пойми, Владя, он верит во что-то, он надеется, мечтает, ему больно - он плачет. А вот у Человека радость - и он смеется, как ребенок. Так надо чаще доставлять ему эту радость!

- Спасибо, Ермак! - сказала я.- Знаешь что, мы будем с тобой работать ради Человека.