Узница Шато-Гаяра (Проклятые короли - 2)   ::   Дрюон Морис

И опять тот же самый недуг, который он не мог бы назвать, с новой силой обрушился на него. Терзаемый видениями, Людовик Сварливый, в длинной белой ночной рубашке, которая, казалось, развевается не вокруг человеческого тела, а вокруг бесплотного призрака, метался по своей опочивальне, гонимый ужасом, словно боялся остановиться, чтобы не упасть мертвым. А что, если ему суждено погибнуть здесь, сраженному, как и отец, дланью Божьей? "Ведь и я тоже, - с ужасом думал он, - ведь и я тоже присутствовал при сожжении тамплиеров..." Разве ведома кому-нибудь та ночь, какой человеку суждено потерять разум? И если даже посчастливится ему пережить эту жуткую ночь, если увидит он первые лучи поздней зимней зари, в каком жалком состоянии, каким слабым предстанет он перед первым своим Советом. Вот он скажет им: "Мест сиры..." И в самом деле, какие слова найдет он для них? "Каждый из нас одинок в свой смертный час; и лишь гордец мнит, будто он не одинок во всякий миг своего существования". - Ах дядя, дядя, зачем произнесли вы такие слова! - вслух сказал Людовик Сварливый. Собственный голос показался ему чужим. Он продолжал, словно в лихорадке, бродить вокруг огромной кровати, вокруг дубового ложа, отделанного золотом, прерывисто дыша, как рыба, вытащенная из воды. Это ложе пугало его. Оно проклято, это ложе, и никогда ему не удастся здесь спокойно уснуть. На этом ложе он был зачат, и по нелепой закономерности судеб ему суждено испустить на этом ложе дух свой.