В дебрях Борнео   ::   Рид Томас Майн

И тогда, примерно милях в двадцати от нее,все увидели другую, параллельную ей горную цепь. Между этими двумя цепями простиралась долина, или, вернее, невысокое лесистое плато; лес был очень густ и расступался только вдоль реки, поблескивающей в закатных лучах солнца, словно струйка расплавленного золота.

Плато не было совершенно ровным: там и сям над вершинами леса вздымались холмы, тоже поросшие деревьями, только другой, видимо, породы, о чем говорила более светлая окраска их листвы.

Путники остановились на минуту и, раздвинув ветки, глядели на эту равнину, которую им завтра предстояло пересечь.

Вдруг Сэлу, пристально всматривавшийся в чащу, что-то пробормотал. Разобрав несколько слов и увидев, как изменилось его лицо, все не на шутку встревожились.

- Не надо там ходить! - говорил малаец. - Лутьси воклуг ходить! Там дикий миас ломби. Сингапулский тигл меньсе опасный, сем миас ломби. Полтугальцы звать его лызая голила.

- Слышите! Он говорит - рыжая горилла! - воскликнул Редвуд. - Так это же орангутанг!

- Велно, саиб35 капитан! Одни селовек зовут его оланутан, длугие - лызый годила. Миас ломби - самый больсой и опасный. Он таскает дети и зенсины. И никто их потом не находить. Оланутан ест их. Мы бояться оландаяк, а лызый голила - оланутан есе хузе.

Несмотря на жаргон малайца, все сразу его поняли.