В лесах (Книга 1, часть 2)   ::   Мельников-Печерский Павел Иванович

Боюсястрашного суда,

И где явлюся я тогда?..

Плоть-то моя немощна,

А душа вельми грешна.

Ты же... смерте, безобразна и страшна!

Образом своим страшишь,

Скоро ты ко мне спешишь,

Скрыты твои трубы и коса,

Ходишь всюду нага и боса.

О, смерте! Нет от тя обороны

И у царей отъемлешь ты короны,

Со архиереи и вельможи не медлишь,

Даров и посулов не приемлешь;

Скоро и мою ты хощешь душу взяти

И на страшный суд богу отдати.

О люте в тот час и горце возопию,

Когда воззрю на грозного судию.

В глубокое умиление пришла мать Виринея. Лицо ее, выражавшее душевную простоту и прямоту, сияло теперь внутренним ощущением сладостной жалости, радостного смирения, умильного, сердечного сокрушенья.

- Касатушки вы мои!.. Милые вы мои девчурочки!..- тихонько говорила она любовно и доверчиво окружавшим ее девицам,- живите-ка, голубки, по-божески, пуще всего никого не обидьте, ссор да свары ни с кем не заводите, всякому человеку добро творите - не страшон тогда будет смертный час, оттого что любовь все грехи покрывает. В порыве доброго, хорошего чувства ласкались девицы к доброй Виринее. Озорная Марьюшка прильнула губами к морщинистой руке ее и кропила ее слезами. Резкий скрип полозьев у окна послышался. Все подняли головы, стали оглядываться.

- Взглянь-ка, Евдокеюшка,- молвила племяннице мать Виринея.