JК
Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 годов :: Спиридович А И
Страница: 875 из 938Рузский сумел убедить Государя приостановить репрессивные меры против революции. Он убедил, прежде всего, приостановить действия генерала Иванова. Согласившись и на это, Государь в первом часу ночи послал Иванову, в Ц. Село телеграмму, приведенную в главе "38". Рузский же поспешил отдать распоряжение о возвращении на фронт взятых от него войск и телеграфировал Алексееву об отозвании войск, посланных с Западного фронта.
Так, по докладу генерала Рузского, был ликвидирован вопрос о вооруженном подавлении революции.
Во втором часу ночи ( на 2 марта) Рузский вышел от Государя. Генерал был взволнован. Он поехал с Даниловым в штаб, где предстоял разговор с Родзянко.
Государь долго не ложился спать. Было около пяти часов утра, когда Государь дал для отправки генералу Алексееву, в Ставку, следующую телеграмму: "Можно объявить представленный манифест, пометив его Псковом. НИКОЛАЙ".
В тот вечер Государь был побежден. Рузский сломил измученного, издерганного морально Государя, не находившего в те дни около себя серьезной поддержки.
Государь сдал морально. Он уступил силе, напористости, грубости, дошедшей один момент до топания ногами и до стучания рукою по столу.
Об этой грубости Государь говорил с горечью позже своей Августейшей матушке и не мог забыть ее даже в Тобольске. (Об этом случае вдовствующая Императрица Мария Федоровна говорила графине Воронцовой-Дашковой, графу Гендрикову, князю Долгорукову, графу Д. Шереметьеву.
Так, по докладу генерала Рузского, был ликвидирован вопрос о вооруженном подавлении революции.
Во втором часу ночи ( на 2 марта) Рузский вышел от Государя. Генерал был взволнован. Он поехал с Даниловым в штаб, где предстоял разговор с Родзянко.
Государь долго не ложился спать. Было около пяти часов утра, когда Государь дал для отправки генералу Алексееву, в Ставку, следующую телеграмму: "Можно объявить представленный манифест, пометив его Псковом. НИКОЛАЙ".
В тот вечер Государь был побежден. Рузский сломил измученного, издерганного морально Государя, не находившего в те дни около себя серьезной поддержки.
Государь сдал морально. Он уступил силе, напористости, грубости, дошедшей один момент до топания ногами и до стучания рукою по столу.
Об этой грубости Государь говорил с горечью позже своей Августейшей матушке и не мог забыть ее даже в Тобольске. (Об этом случае вдовствующая Императрица Мария Федоровна говорила графине Воронцовой-Дашковой, графу Гендрикову, князю Долгорукову, графу Д. Шереметьеву.