Великое доверие (Перст указующий - 2)   ::   Пирс Йен

И всего лишь раз я провел с ним более дня незадолго перед тем, как он был вынужден отправиться в свое второе, и последнее, изгнание. Он был во всем таким, каким каждый ребенок хотел бы видеть своего родителя суровым, строгим, ни на миг не забывающим об обязательствах, связывающих человека и его наследника. Прямых наставлений я получил от него мало, но я знал, что сумей я стать хотя бы вполовину таким верным подданным, как он, и король (если он когда-нибудь вернет себе трон) найдет во мне одного из своих лучших и беззаветно преданнейших слуг.

У него не было ничего общего с нынешними изнеженными карикатурами на людей благородного сословия, которые чванятся и жеманничают при королевском дворе в наши дни. Он отвергал нарядные костюмы (хотя выглядел безупречно, когда хотел) и презирал книги. Не был он и изысканным собеседником, не тратил часы на разговоры, если надо было заниматься делом. Короче говоря, воин, с которым никто не мог сравниться, когда надо было возглавить атаку, он растерялся в водовороте комплотов и ударов ножом в спину, этом искусстве придворных. Слишком честный, чтобы притворяться, слишком прямодушный, чтобы войти в милость. Вот что выделяло его, и если было роковым недостатком, то никак не бросало на него ни малейшей тени. Его верность супруге была такой чистой, какую только может нарисовать воображение поэта, а его доблесть стала в армии присловьем. Счастливее всего он чувствовал себя в Харланд-хаусе, нашем фамильном доме в Линкольншире, и когда ему пришлось уехать оттуда, он горевал так, будто скончалась его супруга.