JК
Вепрь :: Олег Егоров
Страница: 16 из 60- Отчего вы, такая прелестная особа, пропадаете здесь? Разве есть в Пустырях достойное вашего ума и красоты поприще?
- Уходите! - Настя вдруг рассердилась. - Уходите, слышите! Вы к Обрубкову приехали, Гавриле Степановичу, вот и идите к нему! Студенческий ваш на каминной полке, а рекомендательное письмо он взял!
- Я расстроил вас? - огорчился я искренне.
- Идите же! - Настя решительно поднялась из-за стола, и глаза ее словно еще потемнели, а тон сделался холоден. - Я вас провожу до оврага!
Мне ничего не оставалось, как только собраться.
- Он его не выпустит, - произнесла вдруг тихо, но отчетливо слепая старуха.
Я вздрогнул от неожиданности. Это были первые ее слова, произнесенные за время моего пребывания в доме.
- Да! - ожесточенно повторила вязальщица, опуская на колени свое рукоделие. - Он не выпустит его отсюда!
- Бабушка! - вскричала Настя. - Как тебе не совестно! Я же просила!
- Поздно, - старуха уронила подбородок на грудь.
«Да, - прикинул я, надевая искалеченный в сражении пуховик, - бабуся, похоже, мало что слепая. С умом бабуся не дружит. Повезло девушке на родственников».
Или учитывая мое искреннее раскаяние, или взяв во внимание хромоту, в которой она была отчасти повинна, или же просто сменив гнев на милость, однако на улице Настя взяла меня под руку.
По обе стороны укатанной санями дороги тянулись дворы. Поселок словно вымер, что косвенно подтверждало досужие автобусные слухи.
- Уходите! - Настя вдруг рассердилась. - Уходите, слышите! Вы к Обрубкову приехали, Гавриле Степановичу, вот и идите к нему! Студенческий ваш на каминной полке, а рекомендательное письмо он взял!
- Я расстроил вас? - огорчился я искренне.
- Идите же! - Настя решительно поднялась из-за стола, и глаза ее словно еще потемнели, а тон сделался холоден. - Я вас провожу до оврага!
Мне ничего не оставалось, как только собраться.
- Он его не выпустит, - произнесла вдруг тихо, но отчетливо слепая старуха.
Я вздрогнул от неожиданности. Это были первые ее слова, произнесенные за время моего пребывания в доме.
- Да! - ожесточенно повторила вязальщица, опуская на колени свое рукоделие. - Он не выпустит его отсюда!
- Бабушка! - вскричала Настя. - Как тебе не совестно! Я же просила!
- Поздно, - старуха уронила подбородок на грудь.
«Да, - прикинул я, надевая искалеченный в сражении пуховик, - бабуся, похоже, мало что слепая. С умом бабуся не дружит. Повезло девушке на родственников».
Или учитывая мое искреннее раскаяние, или взяв во внимание хромоту, в которой она была отчасти повинна, или же просто сменив гнев на милость, однако на улице Настя взяла меня под руку.
По обе стороны укатанной санями дороги тянулись дворы. Поселок словно вымер, что косвенно подтверждало досужие автобусные слухи.