JК
Вместе с Россией (Вместе с Россией - 2) :: Иванов Егор
Страница: 578 из 643Убедительно, сердечно прошу быстрей и сильней выполнить эту задачу, без выполнения которой ясвязан и теряю плоды достигнутого успеха", - писал главкоюз.
Но Эверт и здесь успел навредить общему делу. Он запретил Лешу наступать на Пинском направлении по крайней мере до 4 июня, в то время как германское командование, обеспокоенное развалом австрийского фронта, немедленно начало переброску войск от Вердена и своих резервов, чтобы заткнуть дыру на Луцком и Ковельском направлениях.
Брусилов был крайне возмущен бездействием Ставки, ее потаканием "младенцам в военном деле", как он называл генерала Куропаткина и иже с ним. Он снова решился на беспрецедентный шаг - вежливое по форме, но обвинительное по существу письмо начальнику штаба Ставки, в котором прямо ставил вопрос об измене.
"Глубокоуважаемый Михаил Васильевич! - по-личному обратился Брусилов. Отказ главкозапа атаковать противника 4 июня ставит вверенный мне фронт в чрезвычайно опасное положение и, может статься, выигранное сражение окажется проигранным. Сделаем все возможное и даже невозможное, но силам человеческим есть предел, потери в войсках весьма значительны, и пополнение необстрелянных молодых солдат и убыль опытных боевых офицеров не может не отозваться на дальнейшем качестве войск. По натуре я скорее оптимист, чем пессимист, но не могу не признать, что положение более чем тяжелое. Войска никак не поймут - да им, конечно, и объяснить нельзя, - почему другие фронты молчат, а я уже получил два анонимных письма с предостережением, что ген.-адъют.
Но Эверт и здесь успел навредить общему делу. Он запретил Лешу наступать на Пинском направлении по крайней мере до 4 июня, в то время как германское командование, обеспокоенное развалом австрийского фронта, немедленно начало переброску войск от Вердена и своих резервов, чтобы заткнуть дыру на Луцком и Ковельском направлениях.
Брусилов был крайне возмущен бездействием Ставки, ее потаканием "младенцам в военном деле", как он называл генерала Куропаткина и иже с ним. Он снова решился на беспрецедентный шаг - вежливое по форме, но обвинительное по существу письмо начальнику штаба Ставки, в котором прямо ставил вопрос об измене.
"Глубокоуважаемый Михаил Васильевич! - по-личному обратился Брусилов. Отказ главкозапа атаковать противника 4 июня ставит вверенный мне фронт в чрезвычайно опасное положение и, может статься, выигранное сражение окажется проигранным. Сделаем все возможное и даже невозможное, но силам человеческим есть предел, потери в войсках весьма значительны, и пополнение необстрелянных молодых солдат и убыль опытных боевых офицеров не может не отозваться на дальнейшем качестве войск. По натуре я скорее оптимист, чем пессимист, но не могу не признать, что положение более чем тяжелое. Войска никак не поймут - да им, конечно, и объяснить нельзя, - почему другие фронты молчат, а я уже получил два анонимных письма с предостережением, что ген.-адъют.