Война невидимок   ::   Шпанов Николай Николаевич

Большая часть кораблей минной дивизии, оставшихся верными власти рабочих и крестьян, - "Гаджи-Бей", "Фидониси", "Калиакрия", "Пронзительный", "Лейтенант Шестаков", "Капитан-лейтенант Баранов", "Сметливый" и "Стремительный", - стояли неподвижно, с приспущенными флагами, словно на них были покойники. Мимо них, оставляя за кормою траурные султаны густого дыма, тихо шли несколько миноносцев-изменников. Следом за миноносцами, глядя в яркое утреннее небо хоботами башенной артиллерии, медленно, как неповоротливое, ленивое чудовище, разворачивался дредноут "Воля". Как по команде, поднялись матросские руки над бортом "Гаджи-Бея", "Фидониси", "Сметливого". Кулаки были сжаты. Единодушный вопль вырвался из тысячи грудей. Саньке показалось, что он различает слово "позор". От строя остающихся кораблей отделился миноносец "Керчь". Он выдвинулся так, чтобы его было видно со всех концов бухты, всем, кораблям и городу. На мостике показалась худая фигура командира - старшего лейтенанта Кукеля. Его кулак поднялся над головой так же, как были подняты тысячи других кулаков. На рей "Керчи" взлетели яркие флаги сигнала: "Кораблям, идущим в Севастополь: "Позор изменникам России!" Неужели этот сигнал презрения относился и к нему, всегда считавшему себя неотъемлемой частичкой боевого Черноморского флота? К нему, Александру Найденову, будущему морскому летчику?! Нет, этого не могло быть! Он не может уйти к немцам! Не может, не смеет рыжий барон вырвать его живым из рядов людей, верных Ленину! Санька в отчаянии огляделся. В каюте не было ничего, что могло бы помочь ему освободить руки или хотя бы подать сигнал туда, на волю, за борт корабля-тюрьмы. Взгляд его остановился на тяжелой медной спичечнице, стоявшей на ночном столике у койки.